Изящная комбинация

Тыналин Алим

— А то как же не справимся? Смотрите сами. Вон Степан со своими орлами уже третью плавку без единой ошибки ведет. Да и остальные бригады подтянулись. Надо только не мешать молодежи работать. Они все сами сделают.

В этот момент из печи взяли пробу. Рогов сам поднес ложку к глазам, внимательно изучая излом. Его движения были точными, уверенными. Совсем как у немецких мастеров.

— Идеально! — воскликнул он. — Николай Александрович, взгляните, структура точно такая, как вы говорили.

Величковский склонился

над пробой:

— Превосходно, молодой человек. Такой стали у нас еще не было. Думаю, теперь можно с уверенностью сказать. Мы не только освоили немецкую технологию, но и улучшили ее.

Я посмотрел на часы. Всего три дня прошло с отъезда немецких специалистов, а завод уже работал как хорошо отлаженный механизм. Молодежь, получившая теоретическую подготовку от Величковского и практические навыки от таких мастеров как Кузнецов, уверенно вела сложнейший процесс.

«Сталь-трест» явно просчитался, рассчитывая парализовать наше производство отзывом немецких специалистов. Наши люди умеют учиться. И учиться быстро.

— Готовьте следующую плавку, — распорядился я. — Завтра начинаем работу в полную силу. Немцы нам больше не нужны.

За окнами занимался рассвет. Новый день обещал быть жарким — и в прямом, и в переносном смысле.

В тот же вечер, поговорив с Горшковым и Седовым, руководителями завода в Златоусте, мы вылетели обратно в Москву.

Старинный особняк в Архангельском переулке встретил меня гулкой тишиной и теплом натопленных печей. После промозглого уральского ветра московский вечер казался особенно уютным. Я только успел снять пальто и прошел в кабинет, когда Михеич, мой старый швейцар и нянька, доложил о приезде Котова.

Главный бухгалтер выглядел непривычно встрепанным. Его всегда безупречно отглаженный сюртук был помят, а в глазах читалась плохо скрываемая тревога.

— Простите за поздний визит, Леонид Иванович, — он достал из потертого портфеля толстую конторскую книгу в черном коленкоровом переплете. — Но дело не терпит отлагательств.

Я кивнул, опускаясь в кожаное кресло у камина:

— Что случилось, Василий Андреевич?

— Как вы знаете, благодаря интригам «Сталь-треста», Промбанк отзывает кредит, — голос Котова дрогнул. — Я проверил ситуацию. Она гораздо хуже, чем мы полагали. Банк отзывает весь кредит, под все уральские заводы. Требуют погасить задолженность в течение двух недель.

В кабинете повисла тяжелая тишина. Только потрескивали поленья в камине да мерно тикали старинные напольные часы «Мозер».

— Сколько? — я с трудом заставил себя говорить спокойно.

— Два миллиона триста тысяч рублей, — Котов раскрыл гроссбух. — Плюс проценты за последний квартал, а это еще сто восемьдесят тысяч.

Комната словно качнулась перед глазами. Такой суммы у нас просто нет. Все средства вложены в модернизацию, в новое оборудование, в обучение

специалистов… Каждая копейка в обороте и на счету.

— А наши резервы?

— Четыреста двадцать тысяч на московских счетах. Еще около трехсот можно собрать с уральских заводов, но это если остановить все текущие платежи.

Я встал и подошел к окну. В вечерней темноте поблескивали редкие фонари, где-то вдалеке слышался гудок паровоза. На секунду накатило отчаяние — все рушится, все планы, все достижения последних месяцев.

Но я тут же одернул себя. Нет, они именно этого и добиваются. «Сталь-трест» бьет по самому больному месту, по финансам. Значит, будем бодаться.

— Так, — я резко повернулся к Котову. — Пишите распоряжения. Первое: все некритичные проекты на московском заводе заморозить. Второе: средства уральских предприятий централизовать через нашу московскую контору. Третье…

Котов быстро строчил в блокноте своим каллиграфическим почерком.

— А как же модернизация? — осторожно спросил он. — После отъезда немцев нам еще нужно минимум полмиллиона на новое оборудование.

— Модернизацию не останавливать ни в коем случае. Это наш единственный шанс выжить. Сколько у меня личных средств на швейцарском счете?

— Восемьсот тысяч франков, — Котов сверился с записями. — Но, Леонид Иванович, это же ваши последние резервы…

— Переводите в Москву. Все до франка.

Главбух снял пенсне и устало протер глаза:

— Даже с этим не хватает почти миллиона. А если Промбанк потребует досрочного погашения по остальным кредитам, это будет катастрофа.

— Не потребует, — я решительно направился к секретеру красного дерева. — У меня есть кое-что на Стрешнева, их управляющего. Старые связи с белой эмиграцией, теневые сделки через рижские банки… Завтра с утра едем к нему на переговоры.

— А если не поможет?

— Тогда подключим кооперативные банки. У меня назначена встреча с Клюевым из Общества взаимного кредита. И еще… — я достал из ящика секретера пачку документов. — Здесь доказательства махинаций «Сталь-треста» с оборонными заказами. Думаю, товарищу Орджоникидзе будет интересно.

Котов аккуратно сложил бумаги в портфель:

— Рискованно играете, Леонид Иванович.

— А у нас есть выбор? — я невесело усмехнулся. — Готовьте полный отчет по финансам. Завтра начинаем борьбу за выживание.

Когда за Котовым закрылась дверь, я еще долго стоял у окна. В голове крутились цифры, схемы, варианты решений.

Где-то в глубине души шевельнулся холодок страха. Слишком много поставлено на карту. Но я заставил себя думать только о деле.

Они хотят нас уничтожить? Что ж, посмотрим, кто окажется сильнее. У меня есть преимущество. Я знаю, как работают финансовые схемы будущего. Теперь главное правильно разыграть эти козыри.