К верховьям неведомых рек
Шрифт:
— Неужели ты не поняла, Дана? Бежать от меня бесполезно! Не глупи. Ты же не хочешь, чтобы я случайно сделал тебе больно?
— Ненавижу! — шиплю я, но вырывать перестаю.
— Это взаимно, ты ведь прекрасно знаешь. Вперёд, принцесса. — Джаспер толкает меня вперёд. — Не можешь ничего сделать, получай удовольствие.
Хочется сказать, что я его ненавижу, но это бессмысленно. Я об этом ему сказала только что. За последнюю минуту ничего не изменилось, ненависть только усилилась. Мне нужно придумать, как сбежать. Или подать знак Давиду. Если Джаспер меня сегодня
Шаг за шагом мы спускаемся в подземелье. Воздух густеет от запаха плесени и праха. Где-то вдалеке стучит вода, а я считаю секунды до конца этой пародии на прогулку.
Джаспер зажигает магические светильники и получается рассмотреть место, в котором мы очутились. Комната оказывается крошечной каменной норой с низким сводчатым потолком. Магические самозажигающиеся свечи в железных подсвечниках бросают дрожащие тени на стены, испещрённые рунами. На полке — череп, бутыль с мутной жидкостью, потрёпанный дневник. Кровать с чугунным изголовьем стоит в центре, застеленная чёрным шёлком.
Кровать меня особенно поражает, в самое сердце. Джаспер сюда водит девушек? Или это специально для Деборы. Есть у меня впечатление, что моей соседке это нравится. Они с Джаспером оба ненормальные.
— Уютно, правда? — Парень усмехается. Он словно читает мои мысли. — Здесь я восстанавливаю силы и отдыхаю от людей. Ну проходи, что замерла?
Проходить я никуда не хочу, поэтому замираю, настороженно озираясь по сторонам. Я все еще не понимаю, зачем я здесь? Что Джаспер задумал, поэтому когда парень настойчиво тянет меня на себя, снова взрываюсь.
— Выпусти! — бью кулаком в его грудь. Он даже не вздрагивает. — Сейчас же!
Ногти впиваются в его шею, но он ловко перехватывает запястья. Браслеты врезаются в кожу, когда он прижимает меня к стене.
— Ты упряма и не сдаешься. — Его губы в сантиметре от моего уха. — Мне это нравится. Но для тебя… для тебя это только хуже. Лучше всего в твоей ситуации покориться и не дергаться. Тебе все понятно?
Непонятно. Не хочу сдаваться, меня бесит, что кто-то пытается решать за меня. Раздражает, что ради собственного каприза, Джаспер рушит мою жизнь. Сегодня вечером все могло измениться, а он взял и испортил тщательно спланированный побег. Сам не смог сбежать из этой тюрьмы и не дает мне вырваться на свободу. От этих мыслей прихожу в дикое бешенство.
Резко бьют его лбом в подбородок. Раздаётся глухой хруст. Пугаюсь и отскакиваю, от неожиданности Джаспер меня отпускает, но вместо того, чтобы бежать, я таращусь на струйку крови, стекающую по его губе. Он смеётся, облизывая алую каплю.
— Ещё! — провоцирует он, разводя руки в стороны. — Давай, Дана, ты ведь именно этого хочешь?
Бешусь, и плохо соображая, что делаю, кидаюсь на него с кулаками, он ловит меня за запястья, отступая, и мы вместе падаем на кровать. Сейчас я сверху.
Дыхание с шумом вырывается из легких. Прямо передо мной самодовольная улыбка парня. Он одним уверенным и резким движением
Он что, совсем сошел с ума. Накрывает паника, и я начинаю, биться, как выброшенная на берег рыба, неистово и безуспешно, пытаясь стряхнуть с себя тяжелого парня. Я одна, в месте, которое никто и никогда не найдет, и моя жизнь зависит от доброй воли психа!
— Не смей… — задыхаюсь, дёргая руками. Чугунные манжеты ледяные, и спастись нет ни малейшей возможности. Слезы текут по щекам. Как бы я ни пыталась скрыть свою слабость, это невозможно сделать, если ты против воли прикованная наручниками к чужой кровати.
Джаспер садится на край кровати, вытирая кровь с губ. Его глаза блестят в полумраке, как у хищника.
— Знаешь, что самое смешное? — Он проводит мизинцем по моей щеке, оставляя кровавый след. — Многие мечтают оказаться здесь, а шанс выпал тебе…
Его палец скользит к губам к шее, останавливается у ключицы. Ненависть к нему смешивается с предательским теплом внизу живота.
— Твой пульс сходит с ума. Это от страха или… — Джаспер делает паузу и выжидательно на меня смотрит.
— Ты… ненавижу тебя… — шиплю раздраженно и пытаюсь достать парня ногой, но он лишь отодвигается от меня.
— Знаю. — Он наклоняется, запах крови и полыни окутывает лицо. — И это взаимно… я тоже тебя ненавижу, Да-на… — тянет он, склоняясь ниже, и осторожно проводит носом по моей шее, словно впитывая запах моего страха.
— Отпусти! — рычу, дёргая цепи. — Ты пожалеешь! Ненавижу!
— Расслабься, Дана. Ты уже опоздала. — Он указывает на часы на полке. — Твой парень очень расстроится. Интересно, чего он жаждет сильнее… тебя или твоих денег? Может, стоило тебя отпустить?
Я с надеждой смотрю на него, но Джаспер, усмехнувшись, качает головой.
— Ну нет, даже если твой любовник тебя кинет, я, к сожалению, об этом не узнаю отсюда. А мне интересно, чтобы ты страдала у меня на глазах.
Слёзы жгут глаза. Бьюсь в наручниках, пока кожа на запястьях не сдирается.
— Зачем?! — кричу, и эхо возвращает голос шепотом из темноты.
— Я же уже ответил тебе. Справедливость, — говорит он, ложась рядом на спину. Рука случайно касается моей. — Ты отняла у меня свободу. Я у тебя надежду на спасение. Теперь мы квиты.
— Ненавижу…
— Знаю, — с легкой грустью отвечает Джаспер.
Встаёт, поправляя манжеты рубашки. Бросаюсь на него с рыком, но наручники держат крепко.
— Вот почему нельзя тебя отпускать, — смеётся, поправляя растрёпанные волосы. Карго каркает в такт его голосу. — Будь паинькой — и наручники бы не понадобились. Просто посидела бы здесь до утра, потом я проводил бы тебя на первую пару. Убедился, что ты как приличная девочка учишься и все… паром бы уехал, а ты осталась со мной в моем личном кошмаре. А теперь тебе придется провести ночь в наручниках. Это не очень неудобно.