Кафе на 5-ой авеню
Шрифт:
— О, этого у меня предостаточно, — ухмыляется Старк, стоя уже у дверей, — вы будете мною гордиться.
— Главное, мистер Старк, чтобы вы сами собой гордились, — говорит она и открывает дверь, — всего доброго.
— До свидание, доктор Поттер, — кивнул он и, выйдя наружу, напоследок, ухмыльнулся, — кстати, то приглашение еще в силе, — говорит он и, вдруг, спотыкается на ровном месте и грохается в коридоре!
— Вы не ушиблись? — преувеличенно взволнованно спрашивает доктор Поттер.
— Я в порядке. В порядке, — кряхтит Старк, поднимаясь с ковра, — хм. Видимо, споткнулся о ковер, — говорит он, отряхивая себя.
— До встречи, мистер Старк, — кивнул ему портье и Тони вышел из здания, где его уже ждал заранее вызванный Хэппи.
— Ну как, босс? Довел этого доктор?! — весело спросил его… Хэппи уже давно был не шофером и не охранником, а другом.
— Нет. Договорились, что снова встретимся через неделю, — говорит он, когда Хэппи трогается с места.
— Дай угадаю. Она шикарная блондинка? — с ухмылкой говорит он, вызывая улыбку у Тони.
— Нет, она симпатичная шатенка. Но ничего не выйдет.
— Она тебя отшила? — в шоке воскликнул Хэппи, — и ты все равно приедешь?
— Она жената и у нее трое детей, — пояснил Тони, а Хэппи, не забывая следить за дорогой, пожал плечами.
— Оу… тогда вообще не понимаю, зачем тебе это?
— Знаешь, Хэппи. Иногда на свои проблемы стоит смотреть без страха, — говорит Тони и, заметив ошарашенный взгляд Хэппи в лобовом стекле, закатил глаза, — вот только не надо на меня так смотреть, — обижается он, — и вообще. С сегодняшнего дня у нас сухой закон на две недели для всей компании. Никаких корпоративов, никаких пьянок! Только литературные вечера и много сока! — заявил он, вызвав хохот у Хэппи, - тебя тоже это касается, хохотун!
— Эй! А меня-то за что?!
— Я же не буду страдать один! Так что попробуй взять хоть каплю в рот! — говорит он, а Хэппи, который возмущался скорее из-за самой ситуации, кривится. Он был не особо пьющим, так что пару недель точно потерпит.
— Обадайю тоже заставишь?
– невинно спрашивает он, поворачивая в сторону офиса Старк Индастриз в Нью-Йорке. Пеппер хотела, чтобы Тони что-то подписал.
— И чем же он лучше вас? — возмущенно замечает Тони, а Хэппи Хоган клянется себе сделать все, чтобы присутствовать при этом эпохальном разговоре.
Тони Старк же... он никогда в этом не признается, но именно слова про кое-кого беспокоящегося за него, стали решающими в его решении, а не какой-то глупый спор. Меньше всего он хотел обижать Пеппер. Ей и так доставалось. И с этой мыслью, он стал рассматривать проплывающий за окном город, уйдя в себя и не реагируя на подколки Хэппи.
А доктор Поттер, улыбаясь своей недавней проделке, собирала вещи. Все-таки бытие женою Мародера сказывалось на ней сильнее, чем она думала. Хотя… плохо ли это? Гермиона не знала. Но не променяла бы это ни на что на свете.
— Глотик! — позвала она кота и, открыла переноску. Живоглот, медленно выйдя из кухни, явно поморщился, увидев способ передвижения, — ну, не куксись. Думаешь, мне охота спускаться вниз. Но нас должны видеть на ресепшене, — говорит она и Живоглот, словно делая великое одолжение, заходит в переноску, — умничка, — говорит
— Приятного вечера, доктор Поттер.
— И тебе Уильям, — кивнула она портье и вышла из здания. Пройдя квартал, она спустилась в метро и зашла в видимый только таким как она закуток. Волшебная инфраструктура Нью-Йорк была одной из самых развитых в западном полушарие. И такие закутки, как и многое другое, были сделаны специально для скрытного перемещения. Перехватив переноску поудобнее и проверив сумочку, Гермиона Грейнджер, что уже более десяти лет носила фамилию Поттер, сжала в руке портал в виде обычной ручки и исчезла, оставив после себя лишь горьковатый запах ее духов.
Глава 3. Гарри Поттер и день забот
3 мая 1998 года
Они победили! Но какой ценой?
Гарри, сидя на обрыве, свесив ноги и болтая ими над пропастью, смотрел на дымящиеся руины Хогвартса. Он не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей усталости. Увы, но последнее сражение с Волдемортом обошлось им слишком дорогой цену… хотя, порой, Гарри ловил себя на мысли о том, что все могло быть и хуже. Да, погибли Тонкс и Люпин. Нет больше Фреда, Колина, Лаванды и многих других хороших людей. Но с другой стороны Гарри, не ожидающий от жизни ничего хорошего, так же и не ждал, что все закончиться именно так.
Гарри сунул руку в карман и достал Бузинную палочку. Затем посмотрел на перстень с надтреснутым камнем, сидящий как влитой на пальце руки, а в нагрудном кармане ощутил мантию-невидимку. Он усмехнулся. Все три Дара Смерти были теперь у него, последнего из потомков Певереллов, впервые за хрен знает какое столетие. Но он не чувствовал ничего. Он не жаждал того, чтобы их найти, обладать, не давать никому… но вот они, у него в руках. Что же… если книги из семейного сейфа не врут (а судя по его ощущениям, так и есть), то он единственный человек в мире, кто может применять их безопасно для себя. Возможно, когда-нибудь, таковыми будут его дети, но сейчас… Дары Смерти, легендарные родовые артефакты Певереллов вновь вернулись в их семью, пускай он и носит фамилию Поттер.
Гарри осмотрелся. Его окружал только лишь Запретный лес. Это хорошо. Не стоит, чтобы кто-то знал о том, что они у него. Пускай Рон расскажет всем, что он сломал Бузинную палочку там, на мосту, где они гуляли с Гермионой. Предатель крови, что с него взять? Хоть и друг. Ему невдомек, что меньше всего Гарри хочет заполучить себе такое же, уничтожив родовой артефакт. Была идея положить палочку в гробницу Дамблдора, но нет. Он и так был слишком щедр.
— Друг, — сказал Гарри и хмыкнул, спрятав палочку в карман. Сколько раз Рон его кидал? Два, три? И это только по-крупному. Справедливости ради нужно сказать, что свои косяки Рональд старался исправлять, все-таки он неплохой парень, но печать… увы, эта дрянь слишком уж сильно влияла на него. Бедный Рональд. Вот только Миона почему-то выбрала его, а не Гарри. А ведь он предлагал ей остаться, еще там, в палатке, да и раньше был рядом. Но нет… увы, «просто Гарри» слишком плох для принцессы. Глупая, гнусная мысль травила его, но сейчас, страдая от недосыпа и сверхусталости, он не был способен на рациональное мышление. Тем более, когда его ждет новая жизнь.