Кафе на 5-ой авеню

Ivanovich Ivan

Гермиона была одновременно зла и счастлива. Она обнимала и целовала своих мальчиков, одновременно обещая им все самые страшные кары, которые собиралась обрушить на них, как только они поправятся. Она лечила их ссадины и синяки, отчитывая за то, что они удрали без спроса. В конце концов она отправила их с эльфами в комнату и взялась за проверку Паркеров. Правда, там поработал Гарри и ей оставалось лишь довершить уже сделанное им.

Сейчас все они спали в одной из гостевых комнат. Ни Гермиона, ни Гарри не знали, как поступить. Стереть память? Взрослым очень может быть, но Питеру? Он ребенок,

еще не понятно, как на нем это все отразится. Рассказать все? Но ведь Статут Секретности никто не отменял! Что же делать?

Так и не найдя ответа на данный вопрос, Гермиона пошла в их с Гарри спальню. Сейчас, после всего того стресса, что она пережила, бывшая Грейнджер не отказалась бы от компании мужа. В конце концов секс — один из лучших антидепрессантов. Уж она-то знала об этом не понаслышке. Вот только Гарри все еще не было.

Так и не дождавшись его, Гермиона легла в кровать. Отвар уже начинал действовать и она бы без труда провалилась в сон если бы не касание теплых рук и не тихий, вкрадчивый голос, такой родной и любимый, прошептавший ей на ухо:

— Я дома, — после чего все остальные мысли ушли из ее головы, а ее губы расплылись в довольной улыбке.

— Наконец-то, — прошептала она и, увидев блестящие в темноте зеленые глаза мужа, утянула Гарри в долгий, но нежный поцелуй.

Книга вторая: Гарри Поттер и Мстители: Глава Первая(16): Немного о Питере Паркере

Питеру снился сон. Он видел перед собой множество людей в черных одеждах и тетю Мэй, с заплаканными глазами и черной вуалью на лице. Он видел деревянный гроб, что стоял среди множества надгробий. Видел священника, читавшего проповедь. И видел портрет. Портрет дяди Бена на крышке гроба.

Питеру не было страшно. Но ему было больно. Одиноко. Да и в целом паршиво. А самое обидно, он чувствовал, что виноват в том, что дядя Бен погиб. Вина была беспочвенной, но он ее почему-то чувствовал. А еще он чувствовал, что его сейчас вырвет. Вот прямо сейчас, на похоронах дяди Бена!

— Питер Паркер. Питер Паркер, — вдруг сквозь сон он услышал девчачий голосок и с трудом разлепил глаза. Он лежал в незнакомой комнате и таращился на потолок бежевого цвета.

— Аххх, — простонал Питер, чувствуя, что все его тело ныло, а голова словно налилась чугуном.

— Какой же ты соня, — пробурчал девчачий голосок рядом, — еле тебя добудилась, — Питер так и представлял, как эта девочка надувает губки, выражая свое негодование. Впрочем, своей цели она добилась. Питер окончательно проснулся.

— Где я? — хрипло спросил он и повернул голову. На него с неуемным любопытством смотрела… Рози? … так вроде звали сестренку Джона?

— У нас в доме. В гостевой комнате номер 2, как любит называть ее мама, — с видом пай-девочки сказала эта малявка, а Питер… он вспомнил!

Вспомнил, как они лихорадочно собирались.

Вспомнил, как грузились в машину, чтобы уехать подальше от города.

Вспомнил, как выстрел одного из атаковавших Нью-Йорк инопланетян повредил машину, а дядя Бен максимально быстро вытолкнул из нее его и тетю и сам с трудом успел выпрыгнуть.

И, главное, вспомнил, как отец этой самой Рози,

которая прямо сейчас пялилась на него как кошка на мышь, раскидал этих пришельцев одним движением руки!

— Ты, это, не бойся, — вдруг он услышал голосок Рози, — Мама с папой тебя точно не обидят, — сказав это, девочка встала с небольшой табуретки и пошла на выход. Но у самой двери остановилась и обернулась, — ах да! Забыла! Тебя ждут на завтрак. Умывайся и спускайся. Ванная вон там. А столовая сам знаешь где, — показала она пальцем на неприметную белую дверь и хотела было выйти, но Питер, собравшись силами, окликнул ее.

— А дядя с тетей…

— Они спят, — не дала она договорить ему, — с ними все хорошо, — и вышла. Питер же тяжело вздохнул. И что же ему делать? Не верить Поттерам у него не было никаких оснований, но он все-таки волновался. В конце концов, собрав волю в кулак, он встал и пошел в ванную. Пока он умывался, Питер вспомнил, что отец Джона назвался волшебником. Неужели это правда? Или нет?

— «Как-то не очень по-волшебному выглядит этот дом», — подумал Питер, вытираясь заботливо оставленным полотенцем свое мокрое лицо. Он бывал здесь не раз и никогда не чувствовал ничего этакого. А может быть ему почудилось? Мало ли? Он же головой ударился. А дядя Бен говорил, что если сильно удариться головой и не такое почудится. Так ни к чему и не придя, Питер покинул выделенную ему комнату и спустился по знакомому ему маршруту прямо в кухню, где было довольно многолюдно.

— А, Питер! Заходи, присаживайся, — окликнула его миссис Поттер, мама его друга, которая первая заметила его, когда Питер вошел в дверь. Она стояла у плиты и явно что-то жарила.

— Пит! Садись сюда! — позвал его веселый Джон, помахав рукою и Питер пошел в его сторону. Рози уже сидела за столом и в упор его не замечала. А еще за столом сидел мистер Поттер, который сосредоточенно читал газету картинки на которой… Питер не поверил своим глазам! … картинки! … Картинки на ней двигались!

— Слышишь, что они пишут? — сказал мистер Поттер, обратившись к своей жене, — сплошная похвальба этого идиота Фергюсона. Как будто других достойных волшебников нет, — пробурчал он.

— Гарри, отложи газету и с утра пораньше не порть настроение ни себе и ни другим, — сказала миссис Поттер, — К тому же, у нас гость, — предупредила его она и только теперь папа Джона обратил свое внимание на Питера.

— Оу. Ты уже проснулся? — весело спросил он и отложил газету в сторону, — как спал? Голова не очень болит? — спросил его папа Джона, на что Питер покачал головой.

— Нет, мистер Поттер, сэр, — вежливо отозвался Питер, пытаясь зацепить краем глаза отложенную газету, чем вызвал улыбку у отца Джона.

— Что, заинтересовал Магический вестник? — весело спросил его Гарри, и не успел Питер ответить, как в комнату вошло новое действующее лицо.

— Доброе утро, — они услышали явно заспанный голос Джеймса, старшего брата Джона.

— Джим, ты как? — обратился к нему отец, — хоть немного поспал?

— Всю ночь ребра болели, — пробурчал он, — только под утро смог уснуть, — сказал он и смачно зевнул, а Питер заметил, что голова старшего брата Джима перевязана.