Каин: Антигерой или герой нашего времени?
Шрифт:
Распахнул дверь каюты, гаркнул:
— Кувай! Вина атаману!
Есаул принес жбан вина, две серебряных чарки и закуску.
— Полагаю, царевна голодна. Может, что-то принести по ее просьбе?
— Мне ничего не нужно, — сухо отозвалась Лейла.
По ее рассерженному лицу Кувай понял, что царевна чем-то недовольна, да и вид атамана продолжал оставаться весьма мрачным. Что произойдет дальше, нетрудно было догадаться. Всего скорее Каин надругается над своей пленницей: не зря же он взял царевну на струг.
Атаман налил в чарки вина и протянул одну царевне.
— Дикарь угощает.
— И не подумаю!
— Вино слабое, из виноградников твоего отца. Выпей и окажи честь своему тятеньке.
— Вам ли понимать о чести? — ядовитая усмешка пробежала по алым губам царевны.
— Будешь хорохориться? Советую не лезть на рожон, иначе…
Каин не договорил, чувствуя, как им начинает овладевать бешенство. Он выхватил из ножен шашку, сорвал с головы царевны кисейную чалму и круглую шапочку, усеянную мельчайшим жемчугом.
По плечам пленницы рассыпались густые, шелковистые, темно-русые волосы, что сделало лицо царевны еще прекрасней.
Каин захватил волосы в горсть и прикоснулся к ним острым лезвием шашки. Царевна, что было сил рванулась от атамана, но она не сдвинулась и с места от железной руки.
— Решай, девка, иначе красу и честь твою вмиг порушу. И не дерзи! Еще одно твое злое слово — и лишишься головы.
— Лучше убей меня! Убей!
Каин скрипнул зубами, а затем вложил шашку в ножны, вышел из каюты, а затем прошел к кормчему.
— Слышь, Митрич, далече ближняя пристань?
— В двух верстах, атаман. Лысково.
— Что за город?
— Сам по себе городишко невелик, стоит на крутояре. Народишко незначительным промыслом занимается: отливкой почтовых колокольчиков, деланием крестьянских пуговиц, запонок, наперстков и прочей мелочью.
— Кто шишкой в городе?
— Городовой приказчик.
— Причаливай.
Митрич пожал крутыми плечами.
— Прости, атаман. Артель в крепком подпитии, да и брать в Лыскове особо нечего.
— Причаливай! — прикрикнул Каин.
Через полчаса струг стоял у пристани, на которой оказался судовой смотритель в синем мундире.
Каин, отстегнув шашку, сошел по сходням к чиновнику, представился:
— Купец первой гильдии Степан Тимофеев. Спешно покличь, господин смотритель, городового приказчика.
— Это невозможно. Господин Чурилин сверх меры занят. Если у вас, господин Тимофеев, есть какое-то безотлагательное дело, вы должны сами обратиться к Городовому приказчику.
— Дело государственной важности, господин смотритель. На моем суде находится царевна грузинского царя Вахтанга Шестого.
— Как, каким образом? — оторопел чиновник.
— Долго сказывать. Сообщу лишь одно, что нам удалось захватить царевну у лихих людей. Все подробности — приказчику. Поспешите!
— Но…
— Промедление
Смотритель торопливо начал подниматься по крутой лестнице, выходящей на берег, а Каин вернулся в каюту.
Царевна вновь была в головном уборе, почти полностью скрывавшие ее волосы. Лицо окаменелое, напряженное.
— Ждешь своей участи? Скоро все завершится.
— Было бы еще скорей, если бы окно не было заделано решеткой.
— Ты выпрыгнула бы в Волгу?
— Вы слишком догадливы для разбойника. А теперь запомните: я ни при каких обстоятельствах не стану вашей наложницей. Даже если вы меня возьмете силой, то я найду способ, как умереть. Не верите?
— Почему ж? Охотно верю. И все же хоть единственный раз овладеть царевной — мечта не только дикаря, но и любой мужской особи. Готовься, ваше высочество.
— Ненавижу! Будь вы прокляты!
— Благодарствую за добрые слова, царевна… А теперь послушай меня. Лапотный мужик и царевна — люди несовместимые, тем более, Ванька Каин, а посему сейчас я передам тебя местным властям, и катись на все четыре стороны, — хоть на свой Кавказ, хоть к мерзавцу Бирону. Городовой приказчик выделит тебе необходимое сопровождение.
В каюту вошел Кувай.
— Городовой приказчик прибыл, атаман, со всеми чинами и полицейским караулом.
— Отменно! Посиди чуток, царевна, приведи себя в порядок, а я несколькими словами с чинами перекинусь.
Каин вместе с подвыпившими есаулами вышел на пристань, где его уже поджидал городовой приказчик Чурилин. Он — и наместник, он и воевода — всё в одном лице.
Теперь уже Каин выглядел не купцом, а грозным атаманом: сабля, пистоль за рудо-желтым кушаком.
— Здорово жили, господин Чурилин.
Городовой приказчик пришел в замешательство: кто его приветствует? Смотритель доложил, что на судне прибыл купец первой гильдии. Но тогда почему на торговом человеке сабля с пистолем, кои имеют право носить лишь военные чины и кои должны быть в мундире и треуголке.
— И вам доброго здоровья, — после некоторого замешательства заговорит приказчик… Позвольте справится — с кем имею честь разговаривать?
— Иван Каин — атаман волжской повольницы.
Приказчик, городские чины и полицейские обомлели. Сам Ванька Каин, один из самых свирепых разбойников, чье имя наводит ужас на любого человека.
Чурилина озноб прошиб. Он глянул на полицейских, чтобы отдать приказание: взять разбойника под караул, но язык прилип к горлу, да и сами полицейские изрядно оробели. На судне-то человек тридцать-сорок лихих людей, да вон и ружья мелькают, на бортах же струга четыре пушки угрозливо ощетинились своими жерлами. Настоящее разбойное судно, с которого в любую минуту может выскочить воинственная ватага, сметая все на своем пути.