Каин: Антигерой или герой нашего времени?
Шрифт:
Иван раздумчиво заходил по каюте, в его голове зарождались какие-то смутные планы, опять-таки связанные с Ярославлем.
— Зло, говоришь, победило добро. Как же все эти храмы, Библии, проповеди попов. Признайся же, Дед, зла среди людей больше, чем добра.
— Не больше, а, почитай, поровну, но если на каждое зло отвечать злом, мир погибнет, так как злом управляет Сатана, но того Бог не допустит, ибо он учит людей не противиться злу.
— Непротивление злу? Да пойми же ты, Дед, что люди никогда не понимают этого. Наверное, каждый слышал: шмякнули тебе в правую щеку, подставь левую. Да так и насмерть
— Не совсем так, атаман. Причинили тебе зло — не спеши отвечать тем же, прежде останови в себе ожесточение и гордыню, смягчи свою душу и ответь обидчику добром. И обидчик непременно запомнит твой добрый шаг и уже не поднимет на тебя руку. Отвечая добром на зло, ты умножаешь добро и тем самым умаляешь силы у сатаны. В конечном счете, добро полностью восторжествует.
— Ты что, Дед, Библии начитался?
— Увы, в грамоте я не горазд, но о Священном писании мне один из бурлаков много рассказывал.
— Бурлаков? Как говорится, чудны дела твои, Господи. Опять премудрый пескарь. Да откуда бурлаку Библию знать?
— Не дивись, атаман. Среди бурлаков всякие люди бывают. С бывшим попом бечеву тянул.
— Опять: пошла баба за малиной да на медведя напоролась.
— Ничего диковинного, атаман. Батюшка зело винцо уважал, вот и расстригли его, лишив сана священника, но тот ума не пропил. Хороший был человек, доброты необыкновенной. Пока с ним в бурлаках ходил, он многих работных людей от злых дел отучил.
— И даже воровать?
— Среди бурлаков воров не было, а заявились бы воры, может быть и от этого поганого дела отлучил.
— Силен же, расстрига, но только настоящие воры ему не под силу. Ты, разумеется, видел беспросыпных пьяниц, кои к трезвой жизни никогда уже не вернуться, так и истинные воры до конца жизни будут воровать.
— А проку, атаман? Сколь бы, как ты говоришь, настоящие воры не грабили, мир грабежами не изменишь. Ничего не изменится ни в этом, ни в грядущих веках. И иное хочу тебе изречь. Воровство — неизлечимая хворь, атаман, коя, увы, присуща и тебе. Скажу откровенно: ты умен, чрезвычайно умен, но пагубная страсть к воровству тебя погубит.
— Вот здесь ты прав, Дед. В самую точку угодил. Именно страсть к воровству, именно страсть… Любопытный ты человек, Земеля, о многом бы можно с тобой потолковать, поспорить, но меня дела ждут.
Дед почему-то разбередил душу. Иван помышлял более тщательно обдумать свои действия в Ярославле, но из головы не шел разговор с Земелей, этим умудренным мужиком, от которого веяло какой-то внушительной силой воззрения и правоты, той самой правоты, которая не только заставляла задумываться Ивана, но и приводила к замешательству, коего он раньше не испытывал. До сей минуты он жил, имея перед собой твердую цель, к которой он шел с необычайно непоколебимой уверенностью, что уже почти приблизила его к заветной мечте, вселяя в него всепобеждающую мысль, что она в самом скором времени будет достигнута и он, Иван Каин, войдет в многовековую историю, — и как непревзойденный вор, каких на Руси еще не было, и как народный герой, неустрашимый мститель, и как заступник подневольных людей. И так будет!…
Но почему вдруг вкралась сумятица в душу, непредсказуемая и, казалось бы, совершенно необоснованная. Именно вкралась и теперь не дает покоя. Оказывается ты, Иван Каин, делаешь ненужное
Непротивление злу, всякие там добродетели — основа бытия. Легко слушать попов, но как свершать все это в безжалостной жизни, где выживает сильнейший, то есть тот, у кого власть, сила и деньги. Все остальное — горегорькое бытие — стонущее, битое, пухнущее с голоду, вымирающее, как чахлая тварь среди сильных мира сего.
Тяжко и опасно сладиться с тобой, Дед. Никогда Иван Каин не станет непротивленцем. Он не будет подставлять щеку, а ответить на зло еще большим злом. Пошел ты к дъяволу, премудрый пескарь! Не лезь в голову. Ему надо о другом думать — о злодее Бироне, коего он должен злодейски казнить.
Глава 9
И вновь Град Ярославль [131]
Перед прибытием судна в Ярославль, в каюту вошли сподвижники Каина.
131
В связи с тем, что город Ярославль подробно описан в моих нескольких исторических романах, автор не стал подробно останавливаться на истории города в данном произведении.
— Ответь, Иван, что нам придется делать, пока ты будешь размышлять, как захватить Бирона. Дело серьезное, может затянуться на две-три недели. По ресторациям нам, что ли сидеть?
— Ты прав, Петр. Дело крайне серьезное. Самое трудное, что мы не знаем, в каком состоянии находится Бирон, — то ли он в тюрьму заключен, то ли в келью Спасского монастыря, то ли совсем в другое место. А посему по ресторациям сидеть не придется. Надо все вынюхать, найти подходы и даже, возможно, сунуть на лапу солидные деньги караульным, но действовать крайне осторожно, чтоб ни сучка, ни задоринки, ибо ниточка порвется, вся сеть расползется. Тебе, Петр, об этом как нельзя лучше знать.
— Ясно, Иван.
— А что с бурлаками? По трактирам водку трескать да гулящих женок тискать?
— Бурлаки, Зуб, будут находиться на судне, и ждать подвод с хлебом.
— А, может, пока ты репу морщишь, нам грабануть кого-нибудь? Руки прямо-таки чешутся. Город богатый, сам говорил.
Иван нахмурился.
— Я уже всех предупреждал, — и про воровской жаргон и грабеж, а коль у тебя, Зуб, руки чешутся, поди к бурлакам, замени Деда и гребани.
— Да ты что, Каин? Известный вор за весла сядет? Срамота!
— А атаману не зазорно за веслами сидеть? Ступай и гребани со всем старанием, чтоб ладони до кровавых мозолей!
Иван так посмотрел на Зуба, что тот с мрачным лицом безропотно вышел из каюты.
— Правильно ты его, атаман, — сказал Кувай.
Поддержали Ивана и оставшиеся соратники, ибо Зуб не пользовался особым уважением.
Терентий Нифонтович Светешников весьма радушно встретил московского купца Василия Корчагина.
— Судьбу даже на кривой оглобле не объедешь. Не чаял, что скоро вновь увидимся Василий Егорович.