Каин. Образы зла
Шрифт:
2. Конвенциальное, или самоубийство-обычай, имело место у короля Саула (Первая книга Царств 31, 4–6). Чтобы не попасть в руки врагов и не быть убитым ими после их издевательств, он приказал своему оруженосцу обнажить свой меч и заколоть его. Однако оруженосец отказался это сделать, и тогда Саул заколол себя сам, упав на меч. То же самое сделал вслед за ним и его оруженосец.
3. Логически следствующим считает Ф. Шварц поступок Ахитофела (Вторая книга Царств 17, 23), который удавился после того, как полководцы его армии не последовали его совету. Этот же автор приводит еще два других, аналогичных ему, логически следствующих самоубийств.
Самоубийство Замврия (Третья книга Царств 16, 18), убившего царя Ила и занявшего его место на троне. Когда же, семь дней спустя, ставший при поддержке Израильтян их царем (885 год до н. э.), Амврий вошел в столичный город Фирцу и Замврий увидел, что город ими взят, и он, зайдя в царский дворец, поджег его и сгорел вместе с ним.
Уход из жизни повесившегося Иуды (Евангелие от Матфея 27, 5, и Деяния святых апостолов 1, 18).
В христианском учении самоубийство осуждается.
Миссионеры и этнографы неоднократно встречались со случаями самоубийств у туземцев, чаще всего это были женщины. Несомненный интерес представляют данные о причинах суицида у аборигенов острова Тробрианд (Британская Новая Гвинея), представленные Брониславом Малиновским [77–78]. Эти «дикари» лишают себя жизни в основном двумя способами: 1) прыгают с верхушки пальмы (Lo’u) или 2) отравляют себя ядом, полученным из желчного
Раскрывая психологию самоубийств у этих туземцев, Малиновский называет два их мотива: во-первых, совершение греха, например, нарушение из-за вспышки пагубной страсти экзогамных предписаний, то есть табу на инцест, неверность, несправедливую обиду, несоблюдение обязательств и так далее, то есть невыполнение всего того, что человек обязан выполнять. Во-вторых, самоубийство встречается и как реакция протеста, направленного против того, кто публично оскорбил суицидента или совершил по отношению к нему преступление. Кроме того, Малиновский считает, что самоубийство у примитивных народов является еще и тем средством, которое заставляет дикарей соблюдать законы, и поэтому оно фигурирует у них в качестве опоры правопорядка.
Мы не собираемся приводить здесь ни анализ статистических данных по этому вопросу (по временам года, конфессиям, расам, полу, уровню цивилизованности, профессиям), ни данные по уголовному преследованию и профилактике самоубийств (см.: Г. Рост с описанием 3771 случая, а также Далгрин, Вейхброд, Лаш, Б. Малиновский [по племенам дикарей], Груле, Велойер, Бернштейн, Ф. Шварц, Е. Рингель, Ф. Дубичер и др.).
В данной работе мы рассмотрим лишь связь, имеющуюся у Каина с самоубийством. Давайте сначала зададимся вопросом – несут ли каинитические самоубийцы в себе всего один или же множество видов патологии судьбы?
Как было уже сказано, судьбоанализ пытается определить судьбу индивида, рассматривая ее сквозь призму восьми побудительных радикалов, в рамках установленных в нем четырех инстинктивных побуждений. Естественно, что они взаимодействуют с факторами среды, его мировоззрением, интеллектом и способностями. Особо важное значение на формирование судьбы человека оказывает его занимающее позицию и созидающее Я и его связь с Духом. Побудительные радикалы представляют собой пути, сходящиеся в образ судьбы, в предназначение человека. Ответить на поставленный вопрос мы сможем, если приведем несколько случаев самоубийств в качестве «вида злодеяния, направленного на самого себя», в которых относительно легко бы угадывались определенные факторные радикалы судьбоносных заболеваний. Поэтому мы приводим случаи как самоубийств, так и попыток свести счеты с жизнью по четырем областям: 1) сексуальных отклонений, то есть самоубийств инвертированных или перверсных; 2) аффективно больных, то есть самоубийц, страдающих эпилепсией либо истерией; 3) заболеваний Я, то есть самоубийство кататоников и параноиков; 4) контактнобольных, в том числе и страдающих расстройством настроения, то есть депрессиями, гипоманией, страстями и при этом лишающих себя жизни.
Пример 13. Гомосексуальный самоубийца. 34-летний художник и поэт франко-немецкого происхождения, живущий в Париже, направлен в частную психиатрическую клинику в связи с противоестественными половыми сношениями, которые он имел с молодыми людьми.
В его роде по отцовской линии мы нашли нескольких душевнобольных, интернированных в клинику: брат отца был шизофреником с манией величия, считавшим себя кайзером Германии. Еще один брат отца был интернирован в клинику в связи с прогрессивным параличом. За дедом пациента по отцу, успешным торговым агентом, работавшим в Германии, что-либо замечено не было; зато его жена, родом из Южной Франции, целыми днями на всех орала, была лохматая, как цыганка, и вообще производила на всех впечатление мегеры.
Сам отец пациента напоминал индийца. Его странная жизнь была жизнью пароксизмально-шизоидного чудака. Как и наш пациент, он был «лунатиком», или, другими словами, страдающим эпилептиформным сомнамбулизмом. Уже будучи студентом, он загорелся желанием уехать в Италию. И вот он уже во Флоренции – занимается в художественной школе. Проходит еще немного времени, и он уже репортер в Лондоне, откуда вскоре перебирается в Индию. Там ему пришлось провести четыре года в буддийском монастыре, забыв о своем христианстве. После возвращения в Германию он сочетается браком с девушкой, с которой дружил в юности, и производит с ней на свет четверых детей, из которых наш пациент является самым младшим. Двое старших умерли еще в детстве от дизентерии. Но и третий их сын, самый любимый, учившийся на агронома, в двадцать один год умирает от остеосаркомы. Для отца смерть этого сына была страшным ударом, после которого он полностью удалился от мира и семьи, общаясь с женой и сыном только письмами. А если же он куда-то и выходил или тем более на улице с кем-то разговаривал, так только с людьми бедными и несчастными. После его смерти, а нашему пациенту тогда было двадцать два года, из дневника отца он узнал, что в прошлом тот имел гомосексуальный опыт. Но пациента это нисколько не шокировало, ведь начиная с семнадцати лет он сам принадлежал к числу инвертированных. Умер отец от инфаркта.
Мать пациента происходила из старинного французского рода, который с восемнадцатого века отличали, прежде всего, преданность главе рода. И в этом браке жена была всего лишь тенью своего мужа, который, в свою очередь, жестоко ее тиранил. До самой смерти (последовавшей в 76 лет) она оставалась незрелым, абсолютно оторванным от жизни ребенком. В своем доме она поселила одного молодого человека, родственника, который сожительствовал сначала с кузиной нашего пациента, а позже и с самим пациентом. Со своим сыном она находилась в мистически окрашенной инцестуозной связи. В последние годы ее жизни, когда она из-за больного сердца начала слишком часто страдать отдышкой, сын должен был вдувать ей воздух из уст в уста, как утопленнице. А она и была утопленницей, тонувшей в своей инцестуозной любви к сыну. Ей было уже за семьдесят, а она все изображала из себя юную, наивную девочку, пытаясь ввести всех в заблуждение якобы имеющимися у нее месячными. Скорее всего, она была истеричкой. В 12-летнем возрасте, в течение года, пока ее не вылечил врач, приехавший из Индии, она страдала истерической слепотой. Пациент всегда подчеркивал ее безмерную, на грани со слабостью доброту, ее тотальную потерянность в этом мире, ее ирреальность и особенно ее красоту. А еще он хотел бы в этом медучреждении «передать на бумаге ее неиссякаемую жизненную энергию».
Пациент был высоким, имевшим частично атлетически, частично диспластически сложенное тело, в котором жила беспокойная, гипераффективная, чувствительная, с одной стороны, робкая, с другой – жестокая душа. В медучреждении он вел себя как очаровательный французский аристократ, но из-за какого-то пустяка мог внезапно озвереть и разораться.
С девяти и до двадцати двух лет, то есть до самой его смерти, он ненавидел своего отца. Эта ненависть и была причиной того, что он, учась в разных институтах, неизменно оказывался худшим из учеников. Лишь в рисунке и живописи его талант сразу бросался в глаза. Будучи лунатиком, он, так же как и его отец, в периоды полнолуния и новолуния приходил в состояние крайнего возбуждения (эпилептоид). Отец предпочитал ему более старшего брата, постоянно подчеркивая, что именно тот является его сыном. И часто уходил с ним гулять, оставив пациента дома, с матерью.
С самого начала своей половой жизни выбор объекта у него был инвертированным, а цель побуждения извращенной. Его самым первым
После отношений с братом, которые заключались во взаимной онании, он искал и других партнеров для такого рода занятий и находил их – одного за другим. Первый из них, ставший настоящим другом пациента, еще до знакомства с ним был активным анальным садистом и продолжал быть им и далее. Верность этим мужчинам пациент не хранил; но к тому, своему первому другу, он возвращался снова и снова. Партнеры, с которыми он сходился, были безбородыми, мягкими, женственными молодыми людьми, точно такими же мальчиками, каким был и сам он, в период своего полового созревания. Они должны были быть с ним абсолютно пассивными, а вот он владел ими тиранически, пытаясь и обучать их, и направлять. И ревновал их он часто, иногда просто зверея. Отец сразу заметил его склонность к гомосексуальным отношениям. И однажды, когда тот читал книгу об Оскаре Уайльде, вырвав ее из рук, спросил напрямую: а не к этой ли сексуальной ориентации относится и он сам? Когда пациент ответил «да», отец шокировал его словами: «Мой тебе совет, завязывай с этим делом! Я знаю, что это такое, я испытал это на себе».
Как это свойственно большинству инвертированных, пациент пробовал и гетеросексуальную жизнь. В 22 года он предпринял такую попытку с проститутками. Первая женщина, с которой он имел более-менее продолжительные отношения, была лет на десять старше его. С нею он испытал всю прелесть эротического половодья. Но, тем не менее, через год он ее бросил и вернулся к тому, своему первому другу, а с ним и к анально-инвертированной сексуальности. Вел он свою чрезмерную, ненасытную половую жизнь со многими представителями мужского пола. Получал удовольствие он и от опасностей, скандалов и напряженности в отношениях. Неоднократно его обвиняли в развратных действиях, совершаемых с несовершеннолетними мальчиками. Но ему удавалось, в конце концов, выходить из воды сухим. И не заставило его все это отказаться от гомосексуализма. Он не задерживался надолго ни на одном из своих партнеров. Ибо стремление обладать как можно большим количеством мужчин было у него ненасыщаемым. Это гипертрофированное стремление к обладанию и является, по нашему мнению, главным стремлением каинитов (Кана = обладание).
Наряду с гомосексуальной страстью, была у него еще и страсть к алкоголю и медикаментам. Пил он в основном по вечерам до полбутылки коньяка, чтобы стимулировать, как он говорил, алкоголем свою работоспособность. Он был полуночником и потому работать мог преимущественно по ночам.
Невротичность пациента, находившаяся на грани с параноидным психозом, проявляла себя, наряду с упомянутыми сомнамбулизмом, еще и жесточайшими каинитическими приступами страха, навязчивостью в мышлении и образованием иллюзий. Его страхи часто имели характер предчувствия катастрофы: например, того, что должна умереть мать, что его кузина попадет под машину, что его друг или отец погибнут в результате несчастного случая и т. д. Часто он боялся и того, что может погибнуть он сам. И его навязчивые мысли были такого же танатоманического содержания: о том, что надо убить своих отца, мать или кого-либо еще. Но он относился к ним как к бредовой идее, поскольку, как он считал, эти мысли принадлежали не ему. Ведь они появлялись, хотя и в его голове, но исключительно на английском языке! Возможно, таким образом он хотел дистанцироваться от своего другого Я. Он так и говорил: я имею одно дневное и одно ночное Я, и они постоянно чередуются во мне, как две смены рабочих на заводе. Часто в его голове крутились, беспокоя его, и «навязчивые идеи», что он может умереть. Даже оккультные, мистические и магические мысли, с которыми его отец вернулся из Индии, приходили часто в голову ему, и он свято верил, что может вдыхать в себя жизненную силу своей больной матери и даже пересылать ее кому-то в письмах.
Концентрация его мыслей на смерти была у него как в активной, так и в пассивной форме. Мы чуть выше упоминали, что у него было желание убить отца, а несколько позже и мать. Кроме того, его мучили мысли еще и о самоубийстве.
Свою первую попытку суицида он совершил в 22 года. Полночи он сидел на краю кровати, сжимая в руке револьвер – ожидая, когда в его комнату зайдет отец, чтобы застрелиться у него на глазах. Когда же отец туда зашел и, отобрав у него оружие, поставил его на предохранитель, пациент набросился на него с кулаками. Какое-то время они катались по ковру, но затем отец встал и ушел в свою комнату. В качестве причины своей попытки самоубийства он назвал свою ненависть к отцу, к «этому старому Лаю, который хотел воспользоваться правами Эдипа на его брата». «Но, похоже, отец жаждал иметь также и меня». Он не мог идентифицировать себя с отцом, хотя во многом был на него похож. А именно: 1) сомнамбулизмом; 2) страстью к бродяжничеству; 3) гомосексуализмом; 4) талантом к рисованию; 5) тираничностью и 6) последним по порядку, но не по значению – оба были коммерсантами.
Одним из парадоксов, который известен психиатрам, является то, что люди, живущие в парапсихологическом, оккультном, ирреальном мире имеют неимоверные способности зарабатывать деньги. К таковым относился и наш пациент. После смерти отца он играл на бирже с таким успехом – как он говорил, благодаря исключительно предчувствию – что смог неплохо разбогатеть.
Экспериментальная диагностика побуждений вскрыла у него 1) инвертированную и перверсную сексуальность; 2) фобии; 3) стремления к деструкции и самоубийству; 4) эпилептиформные сумеречные состояния; 5) навязчивость и 6) доминирование принципа удовольствия. Выявлено также путем тестирования нарушение контактов и стремление к вечному поиску.
В течение более чем двух десятилетий после работы с этим пациентом я слышал время от времени о его успешных выставках в Париже и читал рецензии на его романы. Последнее сообщение о нем, которое передал мне его друг, было сообщение о его самоубийстве.
Этот случай подтверждает ту точку зрения, что наличие гомосексуализма никак не исключает наличие, полярно противоположного ему по природе, упомянутого эпилептиформного, каинитического образа мыслей. В пользу тесной связи этих только кажущихся противоположными структур говорят следующие материалы.
1. Наши исследования генеалогических древ гомосексуалистов показали, что нередко они являются потомками эпилептиков или иных больных, страдающих припадками. Эпилептиками могут быть и братья или сестры гомосексуалистов.
2. Имеются описания генуинных эпилептиков, среди которых встречаются и явно инвертированные. Так, у E. Штумпера (Эттельбрюк, Люксембург), в его учреждении, находился 28-летний, несколько слабоумный эпилептик, с липким, надоедливым характером критикана, который изображал из себя моралиста, будучи при этом гомосексуалом [79]. Также и A. Mайдер (1909) описывал гомосексуализм как одну из возможных разновидностей эпилептиков, наряду с другими перверсиями, такими как эксгибиционизм, мазохизм, садизм, копрофилия [80]. В. Штекель понимает гомосексуальность эпилептиков как защиту от своих притязаний совершить убийство на сексуальной почве (1917). В качестве примера он упоминает случай герцога фон Праслин-Коис'e, гомосексуалиста, который в 1864 году в Париже задушил свою молодую супругу сразу после коитуса [81].
3. Л. Поляк статистической обработкой материалов, полученных по 100 эпилептикам и 100 гомосексуалистам Х. П. Дэвидом (1955), установил – наряду с существенными отличиями – также и выраженную тождественность по двум группам тестовых симптомов. По полученным данным, на это следует обратить внимание, на заднем плане гомосексуалистов можно часто обнаружить латентную природу Каина. Чаще, чем у эпилептиков, на заднем плане гомосексуалистов встречается и так называемый синдром «эпи-убийцы» (173:83). Авторы настаивают на том, что органы правопорядка в странах, где гомосексуализм не является уголовно наказуемым деянием, вправе принять меры по включению в перечень таковых и гомосексуалистов [82].