Каирская трилогия
Шрифт:
Обведя по кругу всех присутствующих своими острыми глазками, он заметил:
— Вы все оставили нас. Да будет благословение Божье на господине Али. И да поможет Он Сании Аль-Кулали, из-за которой его так тянет к нам. Кто теряет позади своё прошлое, обречён блуждать. У нас самое что ни на есть естественное общение. Что же вынудило вас оставить нас? Если бы причиной тому служило покаяние, мы бы простили вас всех, но время для покаяния ещё не пришло. Да отдалит его Господь наш как можно дальше, и да дарует
Указывая на себя, Ахмад Абд Аль-Джавад сказал:
— Вы и сами вот видите, что мы завязали с этим!
«Учитель» пылко возразил:
— Не говорите этого, господин всех мужчин. Ваше недомогание пройдёт безвозвратно. Я не оставлю вас в покое, пока вы не дадите обещания вернуться в Ваджх Аль-Бирку хоть раз, если сам Аллах возьмёт вас за руку и подарит исцеление!..
Тут слово взял Мухаммад Иффат:
— Время изменилось, мастер Хумайуни. Где тот квартал Ваджх Аль-Бирка, который мы когда-то знали? Теперь его найдёшь разве что в книгах по истории. Для сегодняшнего поколения он только забава молодых. Как мы можем ходить туда, когда среди них наши же сыновья?
Ибрахим Аль-Фар заметил от себя:
— Не забывай, что мы не можем ввести в заблуждение нашего Господа, если речь заходит о возрасте и здоровье. Мы завязали с этим, как сказал господин Ахмад. Нет среди нас ни одного, кто не был бы вынужден посещать врача, чтобы тот говорил ему: «У вас это, у вас то. Не пейте… Не ешьте… Не дышите». И ещё тому подобные тошнотворные советы. Не слышали ли вы часом о такой болезни, как давление, мастер Хумайуни?
Пристально поглядев на него, мастер сказал:
— Лечение любой болезни — в пьянстве, веселье и игре. И если после этого найдёте от неё хоть след, всучите её мне!
Манули закричал:
— Я именно это и говорил ему, клянусь вашей жизнью!
Мухаммад Аль-Аджами, словно заканчивая слова друга, прибавил:
— И не забудьте про опиум, мастер…
Шейх Мутавалли Абдуссамад изумлённо покачал головой и спросил:
— Люди добрые, подскажите мне, где я: в доме господина Ахмада Абд Аль-Джавада, курильне опиума или в кабаке? Подскажите же мне..!
Аль-Хумайуни, искоса поглядев на шейха Мутавалли, спросил:
— А кто ваш друг?
— Святой угодник…
Мастер саркастически заметил:
— Тогда прочитай мою судьбу, если ты святой!
Мутавалли Абдуссамад воскликнул в ответ:
— Или тюрьма или виселица!
Аль-Хумайуни не удержался и громко засмеялся, а затем сказал:
— Он и впрямь святой угодник. Такой конец меня и ожидает. — Затем он обратился к шейху. — Но попридержи свой язык, а иначе твоё пророчество сбудется в отношении тебя самого!..
Али Абдуррахим, подставив голову к самому уху Ахмада, сказал ему:
— Встань, дорогой мой. Без тебя этот
Шейх Мутавалли Абдуссамад так резко воскликнул, что изо рта у него полилась слюна:
— Ваши отцы были верующими. Они были чисты перед Богом, не напивались и не блудили. Вот тебе и ответ…
Ахмад Абд Аль-Джавад ответил своему другу:
— Врач сказал мне, что моё упорное игнорирование высокого давления может привести к параличу, и один лишь Аллах потом сможет помочь мне. Именно это и случилось с нашим другом Аль-Вадини, да почтит его Аллах достойным концом. Я прошу Господа, если наступит мой черёд, чтобы Он почтил меня смертью. Но пребывание в постели годами без движения…! Да помилует нас Аллах!
В этот момент Аль-Аджами, Хамиду и Манули попросили разрешения удалиться, и желая хозяину здоровья и долгих лет, простились с ним. Мухаммад Иффат склонился над Ахмадом и прошептал:
— Джалила передаёт тебе привет. Как бы ей хотелось самой тебя увидеть!..
Уши Абдо-цитриста уловили его слова, и щёлкнув пальцами, он произнёс:
— А я посланник певицы к вам. Она уже готова была переодеться в мужской наряд, чтобы появиться тут, если бы не боялась непредвиденных последствий для вас, и потому послала меня, прося передать вам это:
Он прочистил пару раз горло, а потом тихим голосом запел:
Преданность — мой гонец к нему. Поцелуй за меня милого в губы.
И скажи ему: «Любящая тебя раба покорна».
Аль-Хумайуни улыбнулся, показывая свой золотой зубной протез:
— Это лучшее лекарство. Отведай его и не тревожься о Божьем угоднике, который пророчит виселицу.
«А Зубайда?! Нет у меня желания больше ни к чему. Мир болезни это скверный и презренный мир. Если бы случилась беда, я умер бы, напившись. Разве это не означает, что нужно начать всё с чистого листа?»
Ибрахим Аль-Фар тихо сказал ему:
— Мы дали обещание не притрагиваться к спиртному, пока ты прикован к постели…
— Я освобождаю вас от своего обещания, и прошу у вас прощения за то, что вы пропустили!
Абдуррахим, заманчиво улыбаясь, вымолвил:
— Если бы была возможность отпраздновать здесь этим вечером твоё выздоровление!
Мутавалли Абдуссамад обратился сразу ко всем присутствующим:
— Я призываю вас к покаянию и паломничеству в Мекку…
Аль-Хумайуни сердито заметил:
— Ты словно солдат в опиумной курильне…
По условному сигналу Аль-Фара головы Мухаммада Иффата, Али Абдуррахима и Ибрахима Аль-Фара вплотную приблизились к голове Ахмада и тихо запели: