Как на духу

Мой дар убог и голос мой не громок, Но я живу, и на земле моё

Кому-нибудь любезно бытиё:

Его найдёт далёкий мой потомок

В моих трудах: Как знать? <…> Евгений Баратынский

В последней строке этого отрывка курсивом выделено заменен-

ное мной слово – у Баратынского здесь, разумеется, «стихах». Но я

не поэт, а ученый…

В М Е С Т О П Р Е Д И С Л О В И Я

Cегодня мне

исполняется 89 лет, и я начинаю писать мему-

ары, призванные произвести «перестройку моей души». Я обя-

зан их завершить до прихода забвения. Мысль о мемуарах

пришла мне в голову год назад, и я обратился к моему другу Е.

Еремченко с просьбой оформить их с моих слов, но в его лите-

ратурном изложении. Он согласился, но вскоре от этой идеи

пришлось отказаться по причинам, которые я объясняю ниже:

«Дорогой Женя,

Придется мне просить у тебя прощения за то, что завел

тебя писать обо мне книгу. Мы договорились, что я передам

тебе все материалы, а ты их обработаешь и приведешь в чита-

бельный вид. Я приступил было к работе, но ничего хорошего

из этого не получилось. Воспоминания оказались настолько

личными, что ни один здравомыслящий человек не поверит, будто их представляет кто-то другой, а не я сам, но только под

чужим именем.

Тогда мне в голову пришла весьма простая мысль: а почему

бы мне не сделать то самое, что я предлагал тебе, – сесть

и самому записать то, что со мной происходило на протяже-

нии моей затянувшейся жизни. Записать события, радост-

ные и печальные, успехи и неудачи, словом все, что хранится

у меня в памяти, и никому, кроме меня, неизвестно. Записать

честно и без экивоков, насколько это возможно. Что я и попы-

таюсь осуществить.

Посему прости меня великодушно за то, что отвлек тебя

от твоих повседневных дел и ежедневной работы. Отныне та

самая рутина, которую я предлагал тебе, станет на какое-то

время моей, и я отдаюсь ей всей душой и всеми помыслами.

Всего тебе доброго, друг!»

10 декабря 2016, Иерусалим

Вместо предисловия 5

1. Д Е Т С Т В О

Детство было самым ясным и безоблачным периодом в моей

жизни, хотя оно сопровождалось немалыми трудностями

и неприятностями. Думаю, что детство мое продолжалось со дня

рождения и до начала Великой Отечественной Войны.

Родился я в декабре 1927 года

в небольшом белорусском городке,

который так и называется, – Горо-

док.

Он располагается в бывшей

черте оседлости, где проживали мои

предки по материнской линии. Они

занимались сельским хозяйством, а

также добывали и продавали древе-

сину. Семья моего деда была боль-

шая; у него с бабушкой было восемь

детей, из которых я познакомился

лишь с половиной. Моя мама была

в семье последним ребенком; ей

исполнилось всего восемнадцать

лет, когда произошла большевистская революция, и это ока-

зало на нее решительное влияние. Всю свою жизнь она повто-

ряла, что именно революция дала ей – еврейской девушке

из бедной семьи – возможность переехать в Петербург и полу-

чить затем высшее медицинское образование. Она стала дет-

ским врачом и преуспела в своей профессии.

Не знаю, когда мама переехала в мой любимый город, но там она поначалу работала в аптеке, где и познакомилась

с моим будущим отцом. Возник бурный роман – отец уже был

обременен семейством. Детали этого романа остались мне

неизвестны, по дошедшим до меня слухам он был полон дра-

матизма. В результате всех перипетий я и появился на свет, что

противоречило всем еврейским законам и традициям. Я всю

жизнь пребывал в статусе «незаконно рожденного ребенка», но это нисколько не огорчало меня и не мешало наслаждаться

6

Соломоник А.Б. Как на духу

своим существованием в этом лучшем из миров. Рожать мама

приехала к бабушке, где и состоялось мое появление на свет.

Пробыв у бабушки несколько недель, мама забрала новоро-

жденного и уехала работать в городах и весях, куда ее отправ-

ляли по назначениям и соответствующим мандатам. До пяти-

летнего возраста я переезжал из одного маленького городка

в другой, где благополучно рос и развивался.

От этого времени в памяти сохранились лишь смутные

и отрывочные воспоминания. Помню, как я стою в детской

кроватке с сетками по бокам и направляю струю мочи на пол, стараясь не попасть ею в кровать. Помню, как я однажды про-

снулся, а мама передает мне несколько детских журналов, которые она мне потом читала. Среди них был журнал «Ёж».

Еще помню, как я играю в песочнице, изготовляя кирпичики

и кренделя из песка, в то время как мама обсуждает мои досто-

инства с какой-то женщиной, и мне это нравится. Вообще я

был, видимо, славным и приятным ребенком, о чем свидетель-