Как на духу
Шрифт:
ствует несколько сохранившихся фотографий. Вот одна из них: Для мамы я всю жизнь оставался единственным светом
в окошке, и так продолжалось до ее кончины в 1970 году.
Только после ее смерти я смог осуществить свою давнюю мечту
об эмиграции из страны Советов. Разговоры об этом продол-
жались долго, но мне не удавалось убедить ее поехать с нами, а
оставить маму в одиночестве я, конечно же, не мог.
1. Детство 7
Предки
только после того, как мы возвратились в Ленинград после
длительного скитания по центральной России. Мне было пять
лет или около того. Поселились мы у маминого брата, который
великодушно прописал нас в свою маленькую комнату
на улице, называвшейся, насколько я помню, Ивановской.
Позднее она стала Социалистической улицей и сохранила свое
название до сих пор. Тогда я и увидел впервые отца, изредка
нас навещавшего. Он оказался весьма симпатичным челове-
ком, доброжелательным и рассудительным. До своей кончины
уже в Израиле он оставался верующим, систематически ходил
в синагогу и отправлял многие религиозные обряды. У нас
с ним установились самые дружеские отношения. Время
от времени он рассказывал мне о своем прошлом. Но о нем я
еще напишу подробнее.
С момента переезда в Ленин-
град я, видимо, начал быстро взро-
слеть, потому что с того времени
у меня появляются систематические
воспоминания. Отлично помню
сильно перенаселенную квартиру
на Ивановской улице. Помню мно-
годетную соседскую семью. С млад-
шими детьми этой семьи я любил
играть в дочки-матери, что пробу-
дило во мне первые сексуальные
влечения. К сожалению, мы про-
жили в этой квартире очень мало
времени. Наша комната была слишком мала для троих, и мы
сменили ее на б'oльшую комнату (примерно 20 м2) на соседнем
Загородном проспекте, с которого начинаются уже настоящие
и хорошо мне запомнившиеся впечатления.
Дом номер 17 по Загородному проспекту был и останется
для меня домом, в котором я вырос и сформировался как лич-
ность. Во дворе этого дома я проводил большую часть времени; игры и общение с ребятами двора оказались решающими
в моем воспитании. Из него я ходил в школу до окончания 6-го
8
Соломоник А.Б. Как на духу
класса; туда возвращался после школы; там приобрел лучшего
друга; там же приобщился к беспрестанному чтению и осмыс-
лению
Воспоминания начинаются с переезда в этот дом с Ива-
новской улицы. С ужасом вспоминаю огромного битюга —
ломовую лошадь, которая везла телегу с нашими вещами
и никак не могла перетащить ее через арочный проезд во двор, мощенный неровными булыжниками. Помню, как обезумев-
ший извозчик нещадно лупил лошадь хлыстом, а она тянула
и тянула телегу изо всех сил, пока, наконец, ей удалось сдви-
нуть ее с места. Я сопровождал их пешком и, видя мучения
лошади, обливался горючими слезами.
Новая комната оказалась значительно лучше прежней, и мы расположились в ней по-царски. Квартира была комму-
нальной, в ней проживало много семей. Помню семью напро-
тив нас – супружескую пару интеллигентных пожилых людей.
Еще одна семья была очень тихой и жила рядом с нами, через
стенку. Помню большую и шумную семью вечно ссорившихся
между собой работяг. Особо надо отметить одинокую жен-
щину по фамилии Карелина, оказавшуюся писательницей.
Она распознала во мне любителя чтения и давала мне книги
из своей библиотеки. Они были предметами моего увлечения
в течение многих лет. Я читал их еще до поступления в школу, а потом, уже в школе на уроках, раскрывая у себя на коленях
книгу под партой. Вообще чтение в моем детстве было одним
из основных, если не основным моим увлечением, о котором
я скажу особо.
Средоточием жизни в нашей коммуналке была, разумеется, кухня. В ней готовили, в ней хранились кухонные принадлеж-
ности и некоторые продукты в столиках, каждый из которых
принадлежал отдельному жильцу. На столиках стояли примусы
и так называемые «керосинки», или «коптилки» владельцев
стола, а над столиками висели на сиротливых проводах инди-
видуальные лампы, преимущественно без абажуров. На кухне
обсуждались текущие дела, перемывались косточки соседей
и происходили бурные перебранки. Мама часто принимала
участие в этих ссорах, а я очень переживал и болел за нее.
Ко мне все жильцы квартиры относились хорошо, похвали-
1. Детство 9
вали меня и предвещали большое будущее. А я тем временем
достиг школьного возраста и начал учёбу.
До поступления в школу мама редко отпускала меня гулять
во двор. Она устроилась работать детским врачом в районе
нашего проживания и пропадала у себя на участке с утра и до
вечера. Мой дядя тоже был на работе целыми днями. Я оста-
вался один. Мать запирала меня в комнате, оставляла холод-