Как повергнуть герцога
Шрифт:
Превосходное эссе она написала в Клермонте, где парила на крыльях счастья, пребывая в великом заблуждении. Но с тех пор, как она вернулась, то успела устать и проголодаться. Продав платья Мейбл, Аннабель смогла заплатить Гилберту за январь, но позирование для портрета означало, что на работу оставалось меньше времени, соответственно и денег на еду тоже оставалось мало.
Но едва ли она могла признаться в этом Дженкинсу.
— Я уделю больше внимания следующему эссе, профессор.
Словно по команде, её желудок громко заурчал. Аннабель
Дженкинс нахмурился.
— Вы знали, что мозг нуждается в пище? Еда питает ум так же, как и тело.
— Я ценю ваш совет, профессор.
— Я частенько об этом забываю, — сказал он, — но вы обязаны помнить.
— Конечно, профессор.
Он опустил взгляд на её живот, и она поняла, что всё ещё сжимает его рукой.
И тут Аннабель заметила, как на Дженкинса снизошло понимание.
Она ощетинилась. Если мужчине дать понять, в каком отчаянном положении находишься, это может привести к ещё более худшим обстоятельствам.
Он вышел из-за стола и направился к ближайшей книжной полке. Его тонкие пальцы пробежались по кожаным корешкам.
— Вы что-нибудь знаете об экспедиции, которую я планирую совершить в апреле в бухту Пилос?
— Да.
Дженкинс повернулся и пристально посмотрел на Аннабель.
— Мне нужен помощник для её подготовки.
Со стороны миссис Форсайт послышалось недовольное фырканье.
Аннабель моргнула.
— Мисс Арчер? — Он чётко произнёс её имя, словно обращался к слабослышащему человеку. — Что скажете? Вас может заинтересовать эта позиция? В ваши обязанности будет входить написание писем, координация передвижений, что станет полным кошмаром, скажу я вам, поскольку в процессе задействованы люди средиземноморья, а они абсолютно хаотичный народ. Помимо этого вы займётесь переводами и архивной работой.
Аннабель вцепилась в подлокотники кресла. Она не смогла бы представить себе лучшей позиции, даже если бы попыталась, но зачем Дженкинсу предлагать её Аннабель? Наверняка в его распоряжении находились более подходящие кандидаты.
— По-моему, это очень интересная позиция, сэр.
— Конечно, так и есть, — сказал он. — Остаётся вопрос оплаты. Как вы думаете, во сколько обойдётся факультету ваша работа?
Мысли в голове Аннабель перепутались. Чутьё подсказывало занизить сумму, чтобы профессор точно нанял её. Но если она будет работать на Дженкинса, то времени ни на что другое не останется, а Гилберту придётся по-прежнему платить два фунта в месяц.
— Два фунта в месяц, — сказала она.
Дженкинс склонил голову.
— Разумно. Тогда решено.
Профессор вернулся к столу, выдвинул ящик и что-то из него достал.
— Извините, я отлучусь на пару минут, — сказал он.
Направляясь к двери, он мимоходом положил перед Аннабель какой-то предмет.
Яблоко. Немного сморщенное, поскольку пролежало в тёмном подвале с осени, и тем не менее, рот Аннабель наполнился слюной, она практически чувствовала его терпкий, сладкий вкус.
Позади
— Будьте осторожны, — послышался тихий голос миссис Форсайт.
Аннабель развернулась в кресле.
— Это всего лишь яблоко, — сказала она.
Цезарь тоже пристально смотрел на неё, его каменное лицо излучало неодобрение.
Желудок свело судорогой от чувства, гораздо более сильного, чем голод.
Была не была. Не сводя глаз с императора, Аннабель взяла яблоко и вонзила в него зубы.
Глава 20
— Шотландские отделения согласились приехать в Лондон на демонстрацию.
Заявление Люси встретила звенящая тишина, и лишь дождь тихо барабанил в окно. Суфражистки собрались в шикарной гостиной Хэтти. В камине тлели угли, от дюжины изящных чашек поднимался пар. Такая обстановка совсем не располагала к обсуждению незаконной демонстрации.
— Что ж, прекрасная новость, — наконец, сказала Хэтти.
Люси бросила на неё косой взгляд.
Катриона сняла очки.
— Ты думаешь, это что-то изменит, Люси?
— Мобилизовав другие отделения, в настоящее время мы располагаем полутора тысячами женщин, которые устроят в Вестминстере марш во время предвыборной встречи тори, — ответила Люси. — Так что да, я верю, наша акция попадёт во все газеты страны.
— Но северные отделения и раньше проводили подобные мероприятия, — возразила Катриона. — И это только нервировало окружающих.
Люси всплеснула руками.
— От того, что мы сидим на месте, вокруг ничего не меняется. В противном случае, почему мы всё ещё превращаемся в собственность мужчины в тот день, когда он надевает нам кольцо на палец? Я предлагаю ради разнообразия подать голос.
Дамы заёрзали на своих местах, послышался шорох шёлковых юбок. Предложение "подать голос" звучало зловеще, если учесть, что женщин с колыбели учили вести себя тихо.
— А теперь, — продолжила Люси, — перейдём к следующему пункту. Я взяла на себя смелость и составила расписание ваших личных встреч с членами парламента.
Она вытащила из своего вездесущего кожаного портфеля тонкую папку и принялась раздавать листки бумаги.
Когда Люси остановилась перед ней, Аннабель охватило неприятное предчувствие.
— Аннабель. Я оставила за тобой герцога Монтгомери.
Каждый волосок на теле Аннабель встал дыбом.
— Ты же сказала, что я должна только составить на него досье.
— Да, но это было до того, как он проникся к тебе симпатией.
Она замерла.
— Что ты имеешь в виду?
— Насколько я понимаю, вы вместе совершали прогулки, он пригласил тебя на рождественский ужин и на новогодний приём, — перечислила Люси, загибая свои изящные пальчики. — Он явно прислушивается к твоему мнению, так что ты — наша лучшая кандидатка.