Как повергнуть герцога
Шрифт:
Рэмси предложил ей руку, но ноги Аннабель словно приросли к месту.
— Мисс? — позвал Рэмси.
Монтгомери обернулся и нетерпеливо на неё посмотрел. Когда Аннабель подошла к нему и поднялась на цыпочки, чтобы прошептать на ухо свою просьбу, выражение его лица приняло озадаченный вид. Ей не хотелось находиться к нему так близко, от неё, вероятно, несло тюрьмой, но…
— В камере осталась ещё одна суфражистка, — тихо проговорила Аннабель, — Мэгги. За ней некому прийти, и она в ужасе.
Монтгомери отстранился и посмотрел на неё долгим, непроницаемым
Затем он протянул руку к Рэмси, который тут же снова вытащил чековую книжку.
В кабинете воцарилась гробовая тишина, когда герцог подписал второй чек на пятьдесят фунтов и приказал освободить Мэгги утром.
Щёки Аннабель запылали. Она подумала о карманнице, желание помочь и ей тоже вступило в борьбу со здравым смыслом. Но Монтгомери положил конец замешательству. Уверенно взяв её под руку, он вывел Аннабель из кабинета.
Под проливным дождём у чёрного входа их ожидала карета без опознавательных знаков.
Рэмси бросил промокшему кучеру монету.
— Белгрейв-сквер, тридцать семь.
Пока карета, покачиваясь, катилась по ночному Лондону, они сидели в тишине. На лице Монтгомери играли свет и тени от проплывающих мимо уличных фонарей. Он выглядел чужим, словно посторонним, отчего Аннабель почувствовала себя совсем потерянной.
Монтгомери только что потратил на неё сотню фунтов, а она даже не была его любовницей. Он обыскал все тюрьмы Лондона, и это после того, как Аннабель велела ему держаться от неё подальше. Будучи по натуре строгим и сдержанным человеком, ему наверняка претило использовать своё положение для того, чтобы вызволить Аннабель на свободу. Простого "спасибо" казалось до смешного мало в данных обстоятельствах.
— Куда мы направляемся? — наконец, спросила она.
— Прошу прощения, — ответил он, — я думал, ты знаешь. В мою резиденцию в Белгравии.
Монтгомери не смотрел на Аннабель. Сегодня вечером он взглянул на неё от силы пару раз и то лишь для того, чтобы удостовериться в отсутствии признаков жестокого обращения. От этой мысли Аннабель почувствовала, что грудь словно придавило валуном.
— Если только не предпочитаешь остановиться в “Кларидже”, — добавил он, когда она не ответила.
— В отеле? — Даже Аннабель слышала об этом знаменитом месте.
Он кивнул.
— Можешь воспользоваться моим личным номером. Завтра тебя без труда доставят на железнодорожный вокзал.
Монтгомери говорил очень вежливо. Обезличенно. И не только потому, что рядом находился Рэмси. Аннабель ощущала образовавшуюся между ними дистанцию, ослабевающую связь, как будто он аккуратно перерезал невидимую нить, которая соединяла их друг с другом почти с первой встречи. Очевидно, Монтгомери всё ещё чувствовал внутреннюю потребность её защищать, но было ясно, что он не желал испытывать подобных стремлений. Что ж. Он всего лишь делал то, о чём она сама его попросила: держался от неё подальше. Это должно было принести облегчение. Но валун на груди продолжал медленно сдавливать лёгкие.
— Меня вполне устроит Белгрейв-сквер, ваша светлость.
Оштукатуренный
Монтгомери заговорил со служанкой, чьё строгое платье и манеры говорили о том, что она работает здесь экономкой. Наконец, он повернулся к Аннабель с тем же отчуждённым выражением лица.
— Милли проводит тебя в твою комнату, — сказал он, кивнув в сторону молодой горничной, стоявшей рядом с экономкой. — Не стесняйся попросить приготовить ванну или принести тебе еды.
Ванна. Еда. Божественно.
Но Аннабель с радостью бы променяла всё это на одну лишь нотку тепла в его голосе.
На его подбородке поблёскивала золотистая щетина. Должно быть, он побрился рано утром, а сейчас уже приближалась полночь. Монтгомери провёл ещё один долгий трудный день, о чём свидетельствовали щетина и резкие морщинки вокруг его прекрасного рта. В конечном счёте, он был обычным смертным.
Стеснение в груди не давало Аннабель ровно дышать. Ей хотелось просто уткнуться лицом в плечо Монтгомери, ведь несмотря ни на что, он всё равно производил впечатление человека, на которого мог положиться весь мир. И, возможно, ему самому бы не помешало получить немного нежности в ответ.
Её пристальный взгляд не ускользнул от его внимания. В глубине глаз Монтгомери вспыхнул огонёк, и его непроницаемое выражение лица дало трещину. На мгновение Аннабель показалось, что он собирается прикоснуться к ней, но он лишь сжимал и разжимал правый кулак.
— Спокойной ночи, мисс Арчер, — сказал он.
— Хотите принять ванну, мисс, пока я готовлю для вас комнату? — спросила Милли.
Аннабель комната показалась идеально подготовленной. Холодную элегантность светло-голубых деревянных панелей и высокого оштукатуренного потолка смягчали тёмные бархатные шторы и потрескивающий огонь в камине.
— С удовольствием приму ванну, — ответила Аннабель. Всё что угодно, лишь бы смыть с себя тюремный смрад.
Внутри изысканной ванной комнаты, отделанной белой плиткой, располагалась овальная медная ванна с блестящими кранами. На полках стояли стеклянные баночки с кусочками измельчённого мыла и розовые хрустальные флаконы с экстрактом лаванды и розовым маслом.
Милли открыла краны, и в ванну хлынули горячие потоки воды, от которых поднимался пар. Горничная помогла Аннабель раздеться и вышла, но затем поспешно вернулась с охапкой накрахмаленных белых полотенец, ночной рубашкой и белым шёлковым халатом. Милли положила вещи на стул у ванны и исчезла, шурша накрахмаленными юбками.