Как приручить дракона
Шрифт:
– Сыскной приказ, по договору подряда. Приехали, сделали дело, уехали. Это по вашему профилю, вы ведь историк, археолог, да? Ну, и поисковый батальон, опять же…
Дался ей этот поисковый батальон! Нет, дело мы во время службы делали важное: перезахоронения жертв Великой Отечественной войны, увековечивание памяти павших… Но, кажется, тут часть, в которой служил здешний Пепеляев, имела несколько более широкий спектр задач.
– А еще – вы нулевка. Вам это вообще ничего не стоит. А три тысячи денег – это три тысячи денег, – припечатала Пруткова. – Две зарплаты уездного учителя, а? За двадцать минут работы.
– На Сыскной приказ, – уточнил я.
–
– У меня нет проблем с ярыжками, – заверил я.
Откуда у меня с ними могли быть проблемы, если с ярыжками я был знаком сугубо теоретически? А билет по государственному устройству России при царе Алексее Михайловиче Тишайшем на экзамене в универе ответил на крепкую девятку! Там и про ярыжек было, и про Сыскной приказ, и про другие приказы… Я тогда повышенную стипуху подтвердил, какие уж тут проблемы? Проблема была в том, что я и не пытался понять, как могут уживаться ярыжки, технологичный планшет Прутковой, опричники, магия и тот крутой электрокар, на котором Наталья Кузьминична меня привезла в это, прямо скажем, средней паршивости кафе, которое ничем не отличалось от десятков подобных заведений в Гомеле, например, Могилеве или Минске моей родной Беларуси.
– А-а-а-атлично! – обрадовалась опричница. – Доедайте, поедем к смежникам, пока Радзивиллы лапу на арте… Хм! Пока в наших услугах еще нуждаются.
Интересно, жутко интересно! Дивный новый мир! Молодое, здоровое тело! С ходу – две, а то и три самые настоящие, большие тайны!
Очень хотелось спросить про нулевку, про войну, про город, где мы находимся, и про таинственного Ивана Ивановича, и вообще – про все на свете, но… Как историк, я привык обращаться в первую очередь к письменным источникам, во вторую – к вещественным, и только в третью – к устному народному творчеству. Поэтому помалкивал. Как все устаканится – изучу, почитаю, выясню. Вон и Сеть у них есть, то есть – какой-то аналог интернета. Не пропаду, освоюсь! Если чему и учат на историческом факультете – так это работать с огромными объемами информации, переосмысливать их и выдавать нечто понятное и удобоваримое для широкой публики.
Пруткова, явно нервничая, выпила адски горячий кофе залпом, одной затяжкой докурила папиросу и смотрела на то, как я дожевываю мясо с картошкой.
– Бруки не заляпай. – Она так и сказала: «бруки». – Вон как их тебе Лидочка Горшкова отутюжила!
– Они немнущиеся. – Я проглотил мясо и вытер губы салфеткой. – Можно было не гладить. И вообще – плохо погладила, стрелки тут не нужны, не тот фасончик.
– Она позаботиться хотела о солдатике! – усмехнулась Наталья Кузьминична.
– Однако, похвально, – кивнул я. – Ответственная женщина. С четкой гражданской позицией.
Брюки были нормальные, военные карго, с карманами. Рубашка, а точнее, китель – тоже. И то, и другое – оливкового цвета, без знаков различия. Ботинки – тоже оливковые, на тракторной подошве, замшевые, с тряпичными вставками, чтоб нога дышала. Очень удобные. Из невоенного у меня только одна футболка имелась – белая, обычная. Остальное белье – тоже оливковое. Похоже, у Пепеляева с вещичками негусто после армии! Все свое ношу с собой, да?
Надо будет ревизию рюкзака сделать, хоть на документы свои глянуть. Может, телефон имеется или еще что… Но это – потом.
Если есть легальная возможность заработать на стороне – ее стоило реализовать. Похоже, меня зашвырнуло сюда всерьез и надолго, так что предстояло осваиваться. И начинать инфильтрацию и ассимиляцию с заработка – неплохая идея.
– Едем? – спросил я и встал из-за стола. – К вашему этому Ивану Ивановичу?
– Он не мой. Он государев и свой собственный. Говорят еще – ордынский, но это неточно.
Еще и орда какая-то… То кофе у них по-ордынски, то Иван Иванович. Сплошные тайны!
Город, по которому мы ехали, походил на десятки, если не сотни, областных и районных центров, которых полным-полно по всему постсоветскому пространству. Разве что тут вместо панельных девятиэтажек и хрущевских пятиэтажек преобладали панельные же десятиэтажки и краснокирпичные четырехэтажки в районах постарше. Никаким евроремонтом тут и не пахло, сайдинг, похоже, был не в моде. А вот лепнина, всякие канделябры-завитушки и маковки в стиле московского Кремля или собора Василия Блаженного – это да. Этого хватало. Псевдорусский стиль – вот как это называется.
На одном из монументальных административных зданий я выхватил взглядом вывеску с названием: «Gomelskaya zemskaya biblioteka imeni Vladimira Strekopytova».
– Ага! – сказал я. – Значит, всё-таки Гомель.
– А ты думал – что? – не вынимая папироску изо рта, спросила Пруткова. – Ческе-Будейовице?
Похоже, опричница решила перейти со мной на «ты». Но я, например, ничего такого не решал. Меня, если честно, уже бесили эти ее папироски. Что она там курила – трынь-траву? Аяуаску? Хотя – аяуаску вроде пьют, а не курят. В любом случае – табачищще был ядреный, аж глаза слезились.
Массивный, огромный электрокар, похожий на тесла-кибертрак и бэтмобиль одновременно, она вела одной рукой, потому как переключать передачи тут не требовалось, все делала автоматика. Электрокаров на городских дорогах было великое множество, я в принципе за десять минут езды от больнички до кафе и вот сейчас – не встретил ни одной машины с выхлопной трубой. Они тут что – повально за экологию?
– А я ничего не думал, – пришлось все-таки отвечать, слишком уж пристально она на меня смотрела. А лучше бы – на дорогу пялилась! – Мне некогда думать было: меня контузило, я в коме валялся, сами же сказали. А потом через окно сигал, когда к этой вашей сущности в гости ходил.
– А чего ходил-то? – Машина притормозила на светофоре.
– А вот подумалось мне, что я помираю, – признался я. – И очень не захотелось в четырех стенах жизнь заканчивать. Вот и сиганул из окна… Голова кружилась, нашел какую-то палку и пошел… Ну, и встретил.
– Кого?
Я был уверен – она записывает. Или бортовой компьютер машины все фиксирует, или эта гарнитура ее – в ухе, или планшет, например. Потому старался не врать, но и правду по поводу странной ситуации в башке Георгия Серафимовича Пепеляева ненароком не выдать. Конечно, странная лояльность со стороны Прутковой, которая явно обладала немалым весом, раз сумела без проволочек забрать меня из больнички, вызывала массу вопросов. Пока что такая ситуация была мне на руку, давала возможность освоиться. Но при этом – вынуждала отвечать на вот такие вот вопросы…