Как приручить Обскура

Фальк Макс

Вопрос с любимым цветом оставался открытым. Знал ли сам Криденс, что это за «яркий» цвет?..

Ты же аврор, — подсказал внутренний голос, в котором вместо привычной язвительности чувствовалось любопытство. — Допроси его. Аккуратно. Разговори, предложи десять вариантов, посмотри, на каком он дёрнется или выдаст что-нибудь личное. Заодно укрепишь доверие. Двух зайцев одним ударом — это же твой стиль.

Технику допроса, конечно, придётся адаптировать…

— Я знаю одну игру, — сказал Грейвз. — Ты умеешь играть во что-нибудь?..

— В «преисподнюю», —

ответил Криденс, торопливо проглотив курок рыбы. — Модести чертила на полу десять квадратов и прыгала на одной ноге. Наверху был адский котёл, — оживлённо сказал он и смутился от собственного энтузиазма, снова потупился.

Грейвз знал эту игру. В Ильверморни её называли «инквизицией». Напрыгнул на линию — сгорел в костре.

— Хорошо, — сказал он. — Но это другая игра. Я буду называть цвет, а ты будешь называть предмет. Например, я говорю — белый. Ты отвечаешь — бумага. Я говорю — чёрный. Ты говоришь — уголь.

— Я не слышал про такую игру, сэр, — насторожился Криденс.

— Она простая. Ты ведь различаешь цвета, верно?..

— Да, сэр.

— Значит, ты сможешь ответить, когда я назову цвет. Вспомнишь что-нибудь белое, чёрное, зелёное, красное — и назовёшь.

— А если я ошибусь, сэр?.. — с какой-то обречённой тревогой спросил Криденс, будто ждал ответа «тогда я тебя выгоню тебя из дома».

— Как ты можешь здесь ошибиться, мальчик мой?.. — терпеливо вздохнул Грейвз.

— Вы скажете — чёрный… А я отвечу — бумага…

Грейвз положил локти на стол и пристально посмотрел на мальчишку.

Какой абсурд.

Такой абсурд, что против воли Грейвз начинал проникаться сочувствием. Криденса было жаль. Страшно жаль. Чудовищно жаль. Какой эпитет ни приставь — будет мало. Его жизнь сама была «преисподней». Стоит нарушить правило, ошибиться, наступить на меловую линию — и возмездие найдёт тебя. Криденс так привык к вечному кругу из ошибок и наказаний, что теперь, когда прежняя жизнь кончилась, ему было ещё страшнее. Он не знал, за что и как он будет наказан по новым правилам. Что он получит за ошибку в игре — пощёчину?.. удар по губам?..

Грейвз прижал костяшки пальцев ко рту, подавляя вздох.

Этот несчастный ребёнок, он же теперь всё время будет рядом, и это надолго. Он будет жить, жить рядом с тобой, Персиваль. Затравленно смотреть на тебя с надеждой и страхом. Молчать. Бояться тебя. Смотреть на тебя исподтишка. Спать будет в соседней комнате. Будете трижды в день встречаться за столом. А потом ты начнёшь учить его держать палочку… Сильно рискуешь, Персиваль. Твои эротические фантазии могут сбыться в самом ближайшем будущем. Кстати, не забудь купить ему палочку, старый хрен — как учить-то будешь?..

Вот он сидит и прячет глаза. Он никуда не уйдёт — ему некуда. У него никого нет, кроме тебя, козла. Он сделает всё, что прикажешь, лишь бы ты не прогнал. Будешь с ним ласковым — да он к тебе в ширинку сам полезет за лишнюю похвалу. Тошно от самого себя, правда?

Ведь сам знаешь, что не удержишься. Как бы ни крепился — не устоишь. Легко держаться, если

встречаешься с мальчишкой пореже. А если он тут, под рукой?.. Куда деваться?..

Когда ты к нему первый раз пришёл?.. Через неделю после той заварушки, что устроила Тина. Криденс тебе тогда чуть на шею не кинулся — подумал, ты сейчас заберёшь его в волшебный мир. Как он погас, когда понял свою ошибку — помнишь?.. Пришлось мямлить, отговариваться, объяснять… Как он тогда сказал — «Разве вы не волшебник?» А ты стоял и сам думал — ведь правда. Ты же волшебник. Так почему нет никаких подходящих заклинаний для этого случая?.. Где тогда разница между магами и людьми? Должен же быть в этом какой-то смысл. У людей есть паровые двигатели, электричество, нефть — а у вас есть магия. Для чего она, если нельзя помочь тем, кто несчастен?

Не совался бы ты, Персиваль, в ту церковь, не стремился бы разбирать промахи подчинённых — глядишь, знать бы не знал ни про какого Криденса. Спал бы спокойнее. Сидел бы себе в Нью-Йорке, снимал молоденьких не-магов и горя не знал бы.

А теперь — вот оно, твоё искушение. Рядом. Живое. Так сладко зависимое от тебя. Постарайся хоть пару дней член в брюках удержать. Сумеешь?..

— Если ты ошибёшься, — спокойно сказал Грейвз, — я ещё раз повторю цвет, и ты дашь мне другое слово.

— В неё можно выиграть?.. — осмелев, спросил Криденс.

Грейвз улыбнулся. Ум у мальчишки был пытливым, задавать важные вопросы он отлично умел.

— Выигрывает тот, кто отвечает на все вопросы. А ещё он получает приз.

— Какой? — с любопытством спросил Криденс.

Он бросал на Грейвза короткие взгляды исподлобья — похоже, тон разговора его ободрял, раз ему хватало на это смелости. Грейвз на секунду задумался, подбирая подходящий «приз».

— Тот, кто выиграет, после ужина пойдёт со мной гулять к реке и смотреть на мельницу.

— А тот, кто проиграет?.. — с волнением спросил Криденс.

— Тот, кто проиграет, останется со мной дома. По-моему, очень простые правила.

Криденс в замешательстве вскинул глаза, опустил снова. Ему эти правила наверняка не казались простыми. Что это за выбор, когда оба варианта кажутся безопасными? Можно выбрать из хорошего и плохого, но как выбрать из хорошего и хорошего?..

— Чёрный, — сказал Грейвз, не давая ему времени на размышления.

— Уголь, — с запинкой сказал Криденс.

— Белый.

— Бумага.

— Красный.

— К-кровь, — ответил Криденс, помедлив.

— Хорошо. Жёлтый.

— С-солнце.

— Розовый.

Криденс задумался, потом тихо сказал:

— Кукла.

— Хорошо, — Грейвз спокойно кивнул, — оранжевый.

— Огонь.

— Зелёный.

— Трава.

— Синий.

Криденс вздрогнул, зажался. Спрятал руки под стол. Попытался что-то сказать, но только раскрыл рот и закрыл снова.

Вот оно. Грейвз подобрался. Что у него связано с синим цветом? Что-то плохое или что-то хорошее? Синее платье Мэри Лу? Синяя лента сестры? Обложка книги? Карандаш? Цвет глаз?