Как приручить Обскура
Шрифт:
— Ты молодец, — сказал Грейвз. — Очень хороший ход. Но это ещё не мат.
Он увёл короля на соседнюю клетку и постарался больше не отвлекаться.
Конечно, он выиграл. Когда до финала оставалось пять-семь ходов, он предложил Криденсу ничью. Тот возмущённо отказался, и Грейвз загнал его короля в угол. Криденс недовольно хмурился, его белые рыцари, понурившись, собирались на краю доски.
— Не расстраивайся, — ласково сказал Грейвз. — Это твоя первая партия. Ты научишься.
Криденс сердито вздохнул, опустив плечи.
А ведь он азартен и не любит проигрывать, —
— Я хочу мой выигрыш, — сказал Грейвз и хлопнул себя по бедру. — Иди сюда.
Он откинулся глубже в кресло и раздвинул ноги, чтобы Криденс мог сесть к нему на колено.
А мальчик тяжёленький, — со странным удовольствием подумал он, обнимая его за пояс.
В кресле едва хватало места для двоих. Персиваль привалил Криденса к себе, тот опустил голову ему на плечо, тихо дыша.
— Ты очень хорошо играл, — негромко сказал Грейвз, поглаживая его по спине. — Ты молодец. Я хочу разделить выигрыш с тобой, ты заслужил.
— Спасибо, сэр, — без своего вечного заискивания ответил тот.
Грейвз целовал его долго, неторопливо, лаская языком его рот, прикусывая губы, с силой сминая пальцами плечи и бока. Криденс учился быстро — его поцелуи были внимательными, влажными, любопытными. Он прикусывал в ответ, трогал губами и языком, легонько всасывал, с осторожным интересом касался губами уголка рта, подбородка, челюсти. Грейвз выдыхал ему в рот и с изумлением понимал, что готов застонать. От одних только поцелуев. На пятом десятке лет у него вставало от поцелуев.
Он держал Криденса за пояс, с наслаждением принимая на себя его вес, чувствуя его запах, шелест ткани под пальцами и горячее, молодое, сильное тело в руках. Криденс умоляюще вздыхал и разводил колени, когда Грейвз сжимал его бедро, ёрзал, стараясь хоть к чему-нибудь прижаться пахом, громко и звонко стонал, когда Грейвз целовал его в шею, оставляя красные пятна укусов.
Рядом с ним было легче дышать. Словно запах, касаясь ноздрей, раскрывал внутри что-то неведомое. Персиваль вдыхал его с чёрных густых волос, с нежной кожи за ухом, с горла, покрытого поцелуями. Криденс держался за него — и он сам держался за Криденса. С силой проводил рукой по груди, чувствуя, как в ладонь толкается его сердце. Забравшись под выпущенную из брюк рубашку, приглаживал дорожку жёстких курчавых волос ниже пупка. Молодость Криденса как будто вливалась в него самого.
Криденс нетерпеливо толкался в руку и жалобно шептал «мистер Грейвз…», пока тот длинными медленными движениями наглаживал его обнажённый член.
— Подожди… — шептал Грейвз ему в губы. — Подожди, мой мальчик… Я хочу тебя слышать.
Криденс не умел ждать, он кусал губы, обнимая его за шею и прижавшись пылающим лицом к щеке, хныкал «пожалуйста… пожалуйста, сэр…» — пока Грейвз не шепнул властно:
— Можно! — и Криденс спустил ему в руку, всхлипывая и задыхаясь от облегчения.
Тяжело привалившись к Грейвзу, Криденс тихо и ровно дышал, пристроив
— Ваш друг… — тихо сказал Криденс. — Каким он был?
Грейвз шумно вздохнул. Он не хотел вспоминать. Он не любил ворошить старое — от этого никогда не случалось ничего хорошего. Он уже собрался было ответить, что это неподходящая тема для разговора, как вдруг подумал — а хотел бы Гарри, чтобы он забыл его вот так, даже не оглянувшись на всё, что их связывало?..
Да кто бы вообще этого хотел?..
Грейвз прижался губами ко лбу Криденса.
— Он был хорошим человеком. Я знал его много лет. Он много путешествовал, и когда возвращался в Америку, каждый раз привозил мне сувенир.
Границы дозволенного
Грейвз щёлкнул пальцами, и домовой эльф явился на зов незамедлительно.
Отношения с Финли у Персиваля сложились теплые — ему не в новинку было располагать к себе подчинённых. Немного личного участия, чуток строгости, разбавленной юмором — и за ним готовы были идти в огонь и воду. Пацан пытался было пофамильярничать, схлопотал по ушам и больше субординацию не нарушал — ну, почти. За такое примерное поведение Грейвз даже назначил ему недельное жалованье.
— Финли, — сказал он, сунув руки в карманы и слегка склонив голову набок. — Что это, тролль бы меня побрал?..
Перед Грейвзом на полу стояла лохань — большая, высотой по колено, из свежих струганных досок в тесном железном обруче. От неё шёл слабый запах мокрого дерева и мыла.
Эльф замычал с видом муки на лице и схватился за уши.
— Что эта… эта <i>вещь</i>, — с брезгливым удивлением сказал Грейвз и осторожно коснулся лохани носком ботинка, — делает в моём доме? Ты что в ней — стираешь?
Эльф отчаянно замычал, мотая головой.
— Избавься от неё, — велел Грейвз.
— Млд-мстр-Крднс, — пробубнил эльф, опустив голову.
— Я ничего не разобрал, — нахмурился Персиваль. — Говори яснее.
— Молодой мистер Криденс!.. — воскликнул Финли. — Это его просьба!.. Сказал — очень надо!.. Я достал!..
Грейвз уставился на лохань, наморщив лоб.
— Так, и… Хорошо. Что он делает с <i>этим</i>?.. Пускает в ней кораблики?..
— Прнмт-внну, — буркнул эльф.
— Финли, у тебя жвачка во рту? — недовольно спросил Грейвз. — Отвечай внятно, когда я тебя спрашиваю. Зачем Криденсу эта бадья?
— Чтобы принимать ванну! — отчаянно воскликнул тот. — Простите, сэр! Он не хотел, чтобы вы знали! Ему было очень неловко! Я бы молчал, если бы он меня попросил, но он не попросил, хотя очень хотел, а так бы я молчал и не сказал вам ни слова!..
— Что — ванну?.. — негодующе переспросил Грейвз. — А чем ему не нра…
Он оборвал себя. Глубоко вздохнул, как смертельно усталый человек, и сурово посмотрел на эльфа. Тот виновато поджал тонкие губы.