Как приручить Обскура

Фальк Макс

— Он лишён выбора. Он привыкнет к вам, к вашим действиям…

— Ласкам, — раздражённо поправил Грейвз. Ньют опять покраснел, вздрогнул. — Давайте называть вещи своими именами.

— Он не сможет разобраться сам, чего ему хочется.

— Вам не пришла в голову мысль, что Криденс уже разобрался?

— Он наивный ребёнок…

— Он не ребёнок, — настойчиво повторил Грейвз сквозь зубы.

— Как он мог успеть разобраться, если сразу попал под ваше влияние?.. — затараторил Ньют. — Неужели у вас нет порядочности?.. Как быстро вы начали его… просвещать?..

Грейвз

сузил глаза.

— Выбирайте выражения аккуратнее, Ньютон, — отчётливо сказал он. — Меня начинает раздражать ваше любопытство.

Тот отвернулся, машинально пробежал пальцами по книжным полкам у окна, сдвинулся за спинку кресла.

— Я не могу понять… — тихо сказал он, — что за удовольствие вы в этом находите? Он весь в вашей власти… Раненый… Одинокий. Он говорит, что вы добры к нему… Что это за доброта?.. Криденс не сумеет сказать вам «нет». Вы делаете из него игрушку…

Грейвз вздрогнул. Это попало в цель. Да, Персиваль… Почему Криденс?.. Больше некого подчинять?.. Почему бы не обратить взгляд на Талиесина — этот изнамекался весь, изгляделся.

— Вы всё время пытаетесь представить дело так, будто Криденс — жертва жестокого обращения, — тихо сказал Грейвз. — Что вы увидели у него — след поцелуя?.. Вас когда-нибудь кто-нибудь целовал так, чтобы оставались следы? Ну же, не смущайтесь. Вас ведь не смущает обсуждать мою сексуальную жизнь, так удовлетворите моё любопытство и поделитесь подробностями вашей. Если она у вас есть, — презрительно добавил Грейвз. — Нет? Не тянет?

Грейвз встал. Ньют пристально следил за ним, держась за спинку кресла. Персиваль взял со стола портсигар, закурил.

— Я хорошо помню, как оставил тот след, — сказал он. — Вот здесь, — он провёл пальцем по шее, мимо воротничка рубашки, ткнул в ключицу. — Честно говоря, у меня здорово кружилась голова в тот момент, но я помню его отчётливо, как и все остальные.

Ньют, кусая губы, следил за ним исподлобья.

— Не думал, что кто-то решит сунуть свой длинный конопатый нос в наши отношения. Но раз уж вы сунули — извольте слушать. — Грейвз затянулся и облизнул горечь с губ. — Значит, Криденс уже достаточно взрослый, чтобы умереть от руки авроров, но недостаточно взрослый, чтобы познать удовольствие или даже влюбиться?

— А вы уверены, что он влюблен в вас? — Ньют сжал губы, в голосе дрогнула какая-то старая боль.

— А вы уверены, что нет? — резко спросил Грейвз и остановился.

А почему ты сам не думал об этом, Персиваль?.. Казнил себя, обвинял, приписывал Криденсу страх и желание чужих объятий — любых, чьих угодно — но не думал, что мальчик… влюблён. Влюблён в тебя, дурака. И давно. Что он сказал тогда — «я думал, что вы меня больше не…»

…любите?

И когда Гриндевальд сказал ему — «ты мне не нужен» — он подумал, что не нужен тебе. И сорвался. Это был не страх и не гнев. Это было разбитое сердце. А ты ему ещё добавляешь — будь мне полезным, Криденс, ты знаешь, почему я помогаю тебе, Криденс… Ох, Персиваль, какой же ты слепой крот. Он смущается рядом с тобой не потому, что его душит стыд. Раскрывается так быстро не потому, что ты такой талантливый наставник. Стонет под твоими руками не

потому, что ты такой умелый любовник.

А потому что влюблён.

Он давно мечтал, как ты заберёшь его в волшебный мир — и сейчас он живёт так, как представлял себе, ютясь в своей клетушке под крышей приюта. Он в раю.

— А вы?.. — тихо спросил Ньют и поднял голову. — Вы влюблены в него? Или просто играете его чувствами? Используете его привязанность ради своих целей?

Грейвз промолчал.

— Если он влюблён в вас, а вы не можете ответить ему взаимностью — всё это выглядит ещё ужаснее.

— Мы всё ещё говорим о Криденсе? — зло спросил Грейвз. — Или вы рассказываете мне собственную печальную историю?..

Тот вспыхнул, выпрямился. Сверкнул глазами.

— Я правильно сделал, что поговорил с ним, — твёрдо сказал Ньют.

— Что вы ему сказали? — резко спросил Грейвз.

— Я сказал, что он не должен отвечать на ваши ухаживания. И что ему есть куда пойти… если он захочет.

— С чего вы вообще взяли, что Криденсу не нравится отвечать на «мои ухаживания»?.. — Грейвз разозлился всерьёз. — Что, если наши вкусы совпадают?

— Как он может в этом разобраться?..

— А как вы разобрались в том, что вам нравятся девушки?

Ньют неожиданно замолчал, хлопая глазами, как птица, ослеплённая ярким светом.

— Кажется, я понимаю, — проговорил он, — почему Гриндевальд выбрал именно вас…

Грейвз сломал сигарету в пальцах, отбросил в сторону.

— Убирайтесь, — шепотом сказал он.

Влюблён.

Влюблён!.. Эту догадку хотелось проверить как можно скорее. Выпроводив Ньюта, Грейвз взбежал по лестнице на второй этаж, подошёл к двери Криденса. Сердце глухо колотилось под рубашкой, пальцы подрагивали. Это был час их вечернего ритуала, разговоров и поцелуев, но дверь Криденса была прикрыта, а не оставлена настежь, как обычно. Грейвз постучал, предупреждая о своём появлении, толкнул её пальцами. Та бесшумно открылась. Комната была в полумраке.

— Криденс, — тихо позвал Грейвз.

— Мистер Грейвз, — после долгой паузы отозвался тот из темноты.

У него был странный задушенный голос. Грейвз шагнул внутрь, сел на кровать, как делал это каждый вечер. Положил руку на одеяло и не встретил руки Криденса.

— Ньютон сказал, что вы разговаривали. О том, что мы делаем вместе, — мягко сказал Грейвз. — Что он сказал тебе?..

Криденс молчал. Чем дольше тянулась тишина, тем неуютнее становилось Грейвзу. Из солнечного сплетения холод ледяными мурашками стекал в живот и шевелился там, устраиваясь надолго.

— Криденс?.. — тихо позвал Грейвз.

Наклонился к его лицу, услышал знакомое мятное дыхание. Поцеловал мягкие губы. Но те вместо того, чтобы раскрыться — сжались плотнее. Будто Криденс… больше ничего не хотел от него. Но не мог сказать вслух. Боясь гнева.

Грейвз помедлил, надеясь, что тот передумает. Не нашёл ответа и выпрямился.

— Если ты так решил, — негромко сказал он, — я не буду тебя заставлять.

Криденс как будто потерял дар речи. Он нервно дышал, едва слышно, со всхлипами. И молчал.