Как приручить Обскура
Шрифт:
Он казался самому себе стеклянной игрушкой, которая вот-вот может разбиться. Старая дурацкая безделушка, которую кто-то ради смеха подвесил на ветку дерева. Тонкий узелок был некрепко завязан, ветер качал его, и Персиваль понимал: если он разобьётся — склеить будет нельзя.
Повторял себе: ты не имеешь права сдаваться. Держи себя в руках!
Следующей ночью снова слышал — «Пожалуйста, мистер Грейвз!..» — и просыпался от собственного стона до того, как успевал приставить палочку к виску Криденса. Оставлял его там, в кошмаре.
С
Цветные карандаши — последнее, что он успел подарить ему тогда, когда их вечерний ритуал был разнообразнее целомудренного поцелуя в висок. Грейвз однажды заметил, что Криденс что-то чертит в тетради, слушая рассказ о базовых стихийных заклятиях. Попросил перелистать пару страниц назад, везде заметил странные закорючки. Запомнил. В один из визитов в Лондон купил в маггловском магазине коробку карандашей и альбом. Постарался вручить подарок без неловких разговоров: просто положил на стол перед завтраком, ещё до того, как Криденс спустится к столу. Потом, конечно же, потребовал поцелуй в благодарность, и, конечно же, одним поцелуем дело не ограничилось.
Теперь Криденс рисовал уродливые чёрные деревья, сидя на полу и сгорбившись над альбомом. Грейвз смотрел на него из кресла, забыв про книгу на коленях, и думал только об одном.
Почему «нет»?..
Это была нелепая, горькая обида. Персиваль гнал её от себя, но она постоянно просачивалась в мысли.
Ну почему — «нет»?.. — думал он, глядя на изгиб длинной шеи. — Разве я был груб с тобой?.. Разве тебе не нравилось?.. Разве я не оставлял тебя довольным? Что я сделал не так? Я был терпеливым… я не торопил. Я давал тебе время подумать. Я каждый раз спрашивал — тебе нравится?.. тебе хорошо?.. Ты говорил — да. Ты говорил — очень. Но стоило только Скамандеру сказать пару фраз — оказалось, всё это тебе было в тягость?
Хороша тягость, — раздражённо вздыхал Грейвз. — Всех забот — сесть ко мне на колено и позволить себя погладить. Невыносимая прямо ноша!.. Неужели так жалко дать мне такую малость? Да хоть бы и в благодарность! Что я, не заслужил?.. Плохо заботился?.. Ведь я не просил ни о чём! Просто сиди, вздыхай и не отворачивайся. Мне даже ответ не нужен… Обошёлся бы. Неужели так сложно? Или что — это было противно? А кончал для меня каждый раз — тоже из отвращения?..
Жалко тебе вернуть мне немного радости?.. — думал Грейвз, покусывая губы. Криденс, будто нарочно, гнул шею, напрашиваясь на ласку. Грейвзу приходилось сцеплять пальцы, чтоб не тянуться к ней.
Это, в конце концов,
Не унижайся, — вдруг вступил спокойный и ясный внутренний голос. Тот самый, что первым всегда норовил назвать Персиваля покрепче. — Не выпрашивай. Держи себя в руках.
И он держал.
Стоя перед выдвинутым ящиком комода, Грейвз перебирая запонки для сегодняшнего вечера. Он собирался остаться у Эйвери до поздней ночи, а не распрощаться, как обычно, ещё до полуночи. Выбирал, рассматривал игру камней на свету, прикладывал к расправленному манжету и поворачивался к ростовому зеркалу.
— Персиваль?.. Я могу войти?.. — спросил Ньют от порога спальни.
— Нет, — коротко ответил Грейвз. — Я выйду к вам через пару минут и вы скажете всё, что хотите.
— Что случилось с Криденсом?.. — тот явно решил не ждать.
— Спросите у него сами, — холодно сказал Грейвз.
— Вы не знаете?.. — удивился Ньют.
— В последнее время со мной он неразговорчив, — сказал Грейвз, вдевая запонки в прорези. — Узнаете, почему он хандрит — расскажете.
— А вы… вы не спрашивали его? — спросил Ньют.
— А мне… — Грейвз машинально скопировал его манеру, — мне неинтересно.
— Между вами что-то произошло?.. — настойчиво спросил тот.
— Между нами, — Грейвз развернулся и пристально посмотрел на него, — ровным счетом ничего не происходит. Ньютон, не пытайтесь начать ещё один разговор на эту же тему. Мне не понравился первый, так что второго я не допущу.
За спиной Ньюта бесшумной тенью скользнул Криденс. Грейвз проводил его взглядом, кивнул в сторону ванной комнаты, где тот скрылся:
— Вам всегда есть кого расспросить.
Криденс неплотно закрыл за собой дверь, и Грейвз жадно устремился взглядом туда, наискосок через коридор. Криденс остановился посреди ванной комнаты, опустив руки и нервно подёргивая пальцами. Потом украдкой, боком, шагнул в сторону. Потянулся к полотенцам на кольцах, вытянул чёрное, которым Грейвз только что промокал лицо после того, как привёл себя в порядок для вечера.
Грейвз раздражённо подумал, что Криденсу нужно ещё раз напомнить: белые — его, чёрные — Грейвза… когда Криденс смял полотенце в руках и прижал к лицу. И застыл так, едва заметно покачиваясь и подняв плечи.
Грейвз вздрогнул, как от удара, сердце рухнуло. Почему это он… Зачем он так?..
Криденс стоял, прижавшись лицом к его полотенцу, уголком гладил себя по щеке. Грейвз хотел окликнуть его, подойти, распахнуть дверь ванной и потребовать ответа, что происходит — но как в том кошмаре, застыл от ужаса и не знал теперь, что страшнее: Криденс, потерявший себя в плену у Гриндевальда — или Криденс, который тайком прижимается щекой, лбом, губами к полотенцу, которым только что пользовался Грейвз.