Как приручить принцессу
Шрифт:
— Так она ведьма? — повторила я. Знакомство с подобной личностью это всегда интересно. Магия, колдовство, заклинания. Невероятно увлекательно! Хоть я и собрала немало денег для ведьм, близкого знакомства ни с одной из них я не водила. Да и нет при дворе ведьм.
Муж слегка поморщился, глядя на мое сияющее от энтузиазма лицо.
— Да. Именно поэтому с ней стоит быть осторожнее, — бросив это, он развернулся и направился в сторону дома.
— Но она ведь… — засеменила я за ним. — Она не сделала ничего плохого. Кажется, это были какие-то чары для роста волос и она что-то еще сделала. Я выспалась. И отдохнула! С меня словно тяжкий груз
Лаэрт остановился так резко, что я не успела притормозить и налетела прямо на него, уткнувшись носом ему в спину.
— Допустим, — развернувшись, он смерил меня внимательным взглядом. — Но откуда ты знаешь, что она сделает с твоими волосами, принцесса?
— Не называй меня… Какими волосами? — осмыслила, наконец, его слова я.
Когда крупная рука потянулась к моему лицу, я невольно отшатнулась. Муж замер, глядя на меня выжидающе. Стараясь не вести себя, как пугливая лань, я приблизилась. Меня обдало жаром, когда чужие пальцы скользнули по моей щеке. Мягко и медленно, будто имея дело с диким животным, Лаэрт развязал шнурок, стягивающий мои волосы. Густая масса золотых прядей рассыпалась по моей спине и плечам. Вот только…
Рука моя чуть подрагивала, когда я бесконечно долго поднимала ее к голове. Мои густые золотые волосы теперь заканчивались чуть ниже плеч.
— Я думала, она… — слова «добра ко мне» застряли в глотке. — Мои волосы… — собственный голос показался мне слишком уж неуверенным и тихим. — Зачем она это сделала?
Я обиженно всхлипнула. Первый же человек, показавшийся мне хорошим в этом новом мире, лишил меня волос. Даже я, оставаясь бесконечно далекой от мира магии, знаю, что имея всего одну прядь волос, можно много сделать с человеком. У Кэсс моих волос столько, что хватит на полжизни.
Глава 8
Лаэрт нахмурился и сказал:
– Ты должна понять, что Кэсс — потомственная ведьма. Она не училась в магических академиях и колдует так, как колдовали ее мать, бабушка и прабабушка. Никто не знает, чем руководствуются такие, как она. Не думаю, что она хотела причинить тебе вред, но стоит помнить, что ее представления о морали отличаются от общепринятых.
— Я сейчас вернусь и поговорю с ней. Она… она меня… Да как она могла!
— Возвращаться не советую. Кэсс сейчас занята, к ней лучше не соваться. Ты, определенно, не хочешь помешать ведьме, когда она занята. Просто помни, что не все, кого ты встретишь, безопасны и не все желают тебе добра. У нас с Кэсс добрососедские отношения, но я слишком редко бывают в этих краях, чтобы действительно знать, чем она занимается. Она сильна и у нее свои представления о хорошем и плохом. Вот то, что тебе стоит помнить.
— Да, но если она что-то сделает с моими…
— У нее было для этого предостаточно времени, пока ты спала. И едва ли ты можешь просто ворваться к ней и потребоваться свои волосы обратно. Как я уже говорил, с этой ведьмой лучше не связываться. Просто будь осторожна в следующий раз. Не делай глупостей и все будет хорошо.
— Зачем ты на мне женился? — горько прошептала я.
Необыкновенная легкость, с которой я проснулась, вдруг куда-то испарилась и я вновь ощутила на своих плечах всю тяжесть своего положения.
Лаэрт, то ли не расслышавший, то ли решивший не обращать на мои вздохи внимания, сказал:
— Сейчас тебе лучше вернуться домой. Сумеешь сама дойти? Не заблудишься? Просто иди в ту сторону и…
— А ты? —
— Мне нужно заглянуть в одно место. Это ненадолго. Я вернусь скоро.
— Я пойду с тобой, — заявление довольно твердое для девушки, которая даже не знает, чего боится больше: остаться одной или остаться наедине с собственным мужем.
В это мгновение Лаэрт вдруг показался мне самым надежным, что осталось на свете. Единственным, что у меня осталось. Мне хотелось вцепиться в его потертую кожаную куртку и не отпускать никогда-никогда. «Не оставляй меня одну», — готова была закричать я. Просто не оставляй меня одну!
Муж осторожно взял меня за плечи и повернул к себе. Чужое прикосновение остро ощущалось даже сквозь слой ткани. Взгляд Лаэрта был смертельно серьезен, когда он сказал мне:
— Эйлин. Послушай, Эйлин, я не могу взять тебя с собой. Ты останешься здесь и дождешься меня. Мне нужно разобраться с одним делом, тогда я вернусь, и все будет хорошо, понимаешь?
Я тупо кивала в такт его словам, и лишь когда он отпустил меня и повернулся в противоположном от дома направлении, я опомнилась и клещами вцепилась в его рукав.
— Нет! Я пойду с тобой! Ты не оставишь меня тут одну! Именем короля! — выпалила я первое, что пришло в голову.
— Вынужден доложить, ваше высочество, что в этом королевстве вы не имеете власти, — что-то похожее на сочувствие мелькнуло на его лице. Это меня вмиг отрезвило.
— В таком случае, рада с вами проститься, муж мой. У аристократов в принципе не принято слишком часто видеться с супругами, а мы с вами провели наедине слишком уж много времени. Того и гляди пойдут разговоры, что вы мне якобы нравитесь, — последнее слово я практически выплюнула, всем своим видом демонстрируя, насколько меня ужасает и удручает подобная перспектива.
Лаэрт лишь кивнул, то ли соглашаясь, то ли решив не спорить с женщиной, которая явно не в себе. Я была готова молоть любую чушь, лишь бы почувствовать себя чуть менее жалкой. Прошло всего несколько дней с тех пор, как я покинула дворец и во что я превратилась? Выплакала столько слез, что хватило бы на целое озеро, позволила какой-то сельской ведьме себя остричь, опустилась до лазания в окна (пусть даже мои собственные), а теперь цепляюсь за собственного мужа так, словно он единственное, что отделяет меня от страшной гибели. Принцесса я или не принцесса? Где же моя гордость, в конце концов? Неужели принцесса Эйлин только и может, что рыдать целыми днями?
— Прощайте, муж мой, — отчеканила я, развернулась и быстрым шагом удалилась, пока не опозорила себя еще больше.
Нужно помнить, что у меня осталась только я и моя гордость. Даже роскошных золотых волос больше нет. Я и гордость. Вдвоем нам и выживать.
— Я вернусь раньше, чем ты думаешь, моя дорогая, — бросил мне вслед Лаэрт, но я уже не обращала на него ровным счетом никакого внимания. Я практически не слышала его. Он превратился в тихое эхо на периферии моей жизни.
Он ведет себя так, словно я его питомец, назойливая домашняя зверюшка, которую ему подарила любимая бабушка. Животное ему не нужно, но и не принять подарок от любимой родственницы он не мог. Вот и мается. Приходится, конечно, уходить на некоторое время по своим человеческим делам, но ведь не обязательно объяснять это питомцу. Он просто будет сидеть у двери и махать хвостиком, ожидая хозяина. Что же, у меня для тебя новость, господин музыкант!