Как приручить принцессу
Шрифт:
Из кухни я вышла со знакомой металлической кружкой в белый горошек и еще одной, однотонной, бледно-желтого оттенка.
— Можешь заваривать чай, а я пока погляжу, на что похожи наши припасы.
Чай я заваривать умела. Возможно, в других вопросах я бесполезна, но чай я всегда заваривала превосходный. Отец не очень жаловал правила этикета, но обер-гофмейстерина, считавшая своим долгом время от времени учить меня разнообразным премудростям, научила меня обращаться с изящным чайным сервизом, сделанным специально для покойной королевы. Сервиз после смерти матери доставали редко и он пылился в одной из кладовых, но обер-гофмейстерине законы не писаны,
В доме моего мужа полупрозрачных чашечек из самого изысканного фарфора не было. Как не было и молочников, сахарниц, изящных ложечек и тарелок с крохотными, всего на один укус, пирожными.
На вопрос о чае Лаэрт лишь мотнул головой куда-то в сторону буйных зеленых зарослей. Решив не задавать больше вопросов, я послушно порылась в траве в поисках банки чая. Не очень понятно, зачем он хранит его тут, но, должно быть, в этом есть какой-то свой смысл.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Лаэрт. Шестым чувством я ощущала, что он надо мной насмехается, но пока не могла понять причину.
— Ищу чай, — коротко ответила я, не отвлекаясь от своего занятия.
Оказалось, что под чаем подразумевалась та самая трава, на которую мне указали.
— Это мята. А вон там растет ромашка, если желаешь.
— О! — растерянно пробормотала я, чувствуя, как полыхают уши и шея. — Понятно. Я… конечно. Мята. Сейчас.
Чай он самолично заварил прямо в кружках, видимо, окончательно убедившись в моей полной непригодности. Я неловко топталась рядом, пока не получила краткое указание сесть и приступать к завтраку. Проще не стало, потому что я просто-напросто не знала, куда полагается сесть. На траву, как во время пикника? Стоит ли мне принести плед или покрывало? А может, подразумевается, что сидеть мы будем на стульях из кухни? Мне их принести? Не догадывавшийся о моих мучениях муж преспокойно вручил мне кружку в горошек и уселся на бревно, лежащее недалеко от очага. Помявшись, я устроилась рядом.
Если бы я не решила больше не плакать, непременно разревелась бы. Все вокруг такое непонятное и чужое. Я даже позавтракать спокойно не могу, непременно возникает огромное количество вопросов и сложностей.
— Спасибо, — вспомнила, наконец, о вежливости я.
Завтрак представлял собой сухари, вишневое варенье, поданное в той самой темной пыльной банке, и горшочек с топленым маслом. Все это мой муж выложил на большой поднос из некрашеного дерева.
Еда оказалась неожиданно вкусной. Я макала сухари в варенье и глотала, почти не жуя, запивая горячим мятным чаем. Опомнилась я лишь, когда на подносе сиротливо лежал один-единственный сухарик. Бросив на него алчный взгляд, я обратила свое внимание на остатки чая.
— Бери, — предложил Лаэрт.
Вежливый отказ замер на моих губах. Я совершенно точно собиралась отказаться, потому что брать последнее это невежливо, особенно, учитывая, что я съела большую часть того, что было на столе. Вместо этого я пробормотала торопливую благодарность и впилась зубами в твердый, но такой вкусный сухарь.
Муж смотрел на меня с любопытством. Наверное, в глубине души посмеивается над голодной принцессой, которая ест как тролль. Ну что же, по крайней мере, ему хватило чести не смеяться надо мной вслух. Остатки моего достоинства все же пощадили. Или же…
Порция чая оказалась слишком большой. Я неловко поерзала, пытаясь не свалиться с этой импровизированной уличной скамейки. Нигде в доме я уборной не обнаружила.
Мучительно покраснев, я протянула:
— А где находится… хм… в общем…
Мой профессор изящной словесности был бы в ужасе. С другой стороны, едва ли профессор хоть раз оказывался в подобной ситуации, так что не ему судить.
— Вон там, — Лаэрт ткнул пальцем в сторону маленькой будки, стоящей в отдалении.
Наверное, он меня не так понял.
— Нет, мне нужно…
— Туалет, — нетерпеливо оборвал меня он и повторил: — Вон там.
Глава 6
В конце дня я уселась на уже родную псевдоскамью и принялась подводить итоги. Довольно неплохое занятие, между прочим. Главное, смотреть на все позитивно.
Первый день новой жизни в новом доме оказался на так уж плох. Я жива и относительно благополучна. У меня есть крыша над головой, немного одежды, один муж и… и больше ничего. С другой стороны, кто-то из древних говорил, что чем больше человек привязан к материальным ценностям, тем сложнее ему живется, ведь приходится постоянно беспокоиться об этих самых ценностях. Мне же гораздо проще.
Кого я обманываю? Все просто ужасно. После завтрака мы с Лаэртом полезли на чердак за матрасом, потому что еще одной ночи на вонючем одеяле я бы не вынесла.
Карабкаясь по хлипкой приставной лестнице наверх, я молила богов, чтобы она не развалилась подо мной. На приличного врача у нас едва ли хватит денег, так что травмы мне сейчас не по карману. Подумать только, я боюсь заболеть не потому что это неприятно и… хм… болезненно, а потому что это слишком дорого для меня. Неужели все бедные так живут? И как они мирятся с подобным? Это же просто ужасная невыносимая жизнь!
Как ни странно, лестница выдержала и меня, и моего мужа, поднявшегося вслед за мной. Матрас оказался не очень чистым и слегка побитым молью, но, по крайней мере, пах куда лучше, чем одеяло. Кажется, я постепенно смиряюсь с происходящим. Это выражается хотя бы в том, что я стала меньше плакать и больше думать о ближайшем будущем, а не о будущем отдаленном. Шаг за шагом, Эйлин.
Помимо матраса на чердаке обнаружился потемневший от старости неказистый деревянный ящик. Поскольку супруг сказал, что я могу чувствовать себя здесь как дома, я без малейших угрызений совести открыла его в надежде обнаружить нечто полезное. Ладно, угрызений, может, и не было, но немного страшновато стало. История бедной женщины и ее бородатого мужа нет-нет да всплывала в голове. В ящике, к счастью, ничего страшного не обнаружилось, лишь старое барахло. Среди обломков деревянных игрушек, непарных стоптанных ботинок и старых щеток для обуви отыскалось нечто похожее на юбку. Если бы киты носили юбки. А может, она принадлежала троллю, прежде обитавшему здесь. В прежней жизни мне доводилось слышать выражение «нищим выбирать не приходится», но лишь сейчас, взглянув на эту троллью юбку, я поняла его суть. Нечто не очень хорошее лучше, чем ничего. Я взяла юбку. Если хорошенько подпоясаться, будет вполне приличный наряд. Уж лучше, чем ходить все время в одном и том же платье.