Как становятся предателями
Шрифт:
В общем, Комусилети и его зам, действительно не зря свой хлеб едят. Надо будет поощрить. Звание капитанское, например, присвоить. И вообще, следует моих милитаристов приободрить массовым повышением в чинах. А то как-то даже перед соседями неудобно: одни лейтенанты, простые и старшие, да капитаны в папуасской армии. Ну и немного майоров. Так что устрою на прощание произведение в следующий чин для непонюхавших пороху офицеров, и через одну строчку в табеле тех, кто повоевал на Иханаре. Ну, разумеется, смотреть будем на выслугу лет и деловые качества.
Но пока что говорю:
Моё рабочее место встретило запустением: лёгкий налёт пыли на столе и беспорядочно лежащих бумагах. Похоже, Кутукори здесь не появлялся с того самого дня, когда я оказался в той злополучной тюрьме для политических преступников. Кстати, где он вообще? Спрашиваю Тагора и Длинного: никто из них последнее время моего секретаря не видел. Ладно, спрошу сегодня у Рохоки – может, страже дворцовой на глаза попадался.
«Друзья мои» – начинаю – «Мне придётся совершить очень далёкое путешествие. Если желаете, можете сопровождать меня в нём».
Бывший наёмник спросил: «И куда ты собрался, Сонаваралинга?»
– В Ирс – просто ответил я – Давно хотел туда попасть. С той поры, когда впервые услышал про эту страну. От старины Тунаки, насколько помнится. Ещё в Бонко. Да всё что-то мешало.
– Твоё желание отправиться в путешествие как-то связано с тем, что произошло сегодня? – спросил Длинный.
– Да – соглашаюсь. И поясняю – Обвинение, высказанное Вагури, чистая правда. Так что придётся мне отправиться в изгнание. Типулу-таками проявила свою милость и позволила самому выбрать место, куда я отправлюсь, а также дала мне месяц на подготовку к пути.
– И ты так спокойно говоришь об этом? – Тагор аж подался вперёд со стула, на котором сидел.
– А что мне делать? Посыпать голову пеплом и рыдать? – улыбаюсь.
– Щенок, который предъявил обвинение, мёртв – начал рассуждать тузтец – Никто, кроме нас с Паропе не слышал этого. А Раминаганива, вроде бы на тебя не гневается. По крайней мере, я бы не сказал, что она выказывала немилость, когда вы вышли из её покоев.
– Как только начнут допрашивать оставшихся в живых заговорщиков, о моей измене всё равно станет известно достаточно большому числу людей – говорю – А я не хочу, чтобы у нас в Пеу процветало беззаконие, когда разоблачённый преступник уходит от наказания. И не хочу вновь оказаться в застенках. Так что лучший выход отправиться в изгнание.
– И кто вместо тебя будет помогать типулу-таками править справедливо и мудро на благо всех жителей Пеу? – это опять Длинный.
– Незаменимых нет – цитирую кого-то из великих – Есть целый Совет Солидных и Разумных.
– Да твои Солидные и Разумные друг другу в глотки вцепятся, как только ты сядешь на корабль.
– Ничего, я перед отъездом приму меры, чтобы их грызня не выходила за рамки приличий – успокаиваю своих сподвижников.
А потом перехожу к, так сказать, позитивной части программы: «Тем более, я же в Ирс не только и не столько в изгнание отправляюсь. Я намерен провести переговоры с тамошними властями. В обмен на живого и невредимого ирсийского лазутчика думаю стребовать полноценный договор о дружбе и торговле. Вроде тех, что Ирс имел когда-то с тюленеловами, а сейчас с островами Западного предела».
– Разве для этого нужно туда отправляться самому? – спрашивает Тагор – А если даже так, зачем оставаться на Ирсе после завершения переговоров?
– Ты же знаешь, кто я такой – говорю тузтцу – Никто лучше меня не справится. А после подписания договора придётся заниматься разными делами, связанными с его исполнением.
Длинный вопросительно переводит взгляд с экс-наёмника на вашего покорного слугу.
«Позже объясню» – бросаю бонкийцу, спохватившись, что тот, в отличие от бывшего «дикого гуся» и правительницы острова о моём реальном происхождении не в курсе.
– Кстати, где Лимпор? – вспоминаю о своём «ключе» к Икарии.
– Вчера у нас в Обители весь день крутился, беседовал с учителями и воспитанниками. Ты велел ему препятствий никаких не чинить.
– Сегодня его не видели?
– Нет – чуть ли не хором отвечают мои друзья.
Теперь ещё в дополнение к моему личному секретарю надо ещё и псевдоукрийца искать. Причём, если без Кутукори я обойдусь, в крайнем случае, попрошу предоставить в распоряжение какого-нибудь писца из любого министерства, то без шпиона вся затея с Ирсом совершенно бессмысленна. И куда только мог подеваться – обычно попадается на глаза несколько раз в день, а когда понадобился, как назло пропал.
В отведённых агенту Заокраиного запада покоях, куда я тут же направился, его не обнаружилось. Одно обнадёжило: служанка, драившая стены и полы рядом в коридоре, сказала, что совсем недавно чужестранец был у себя.
Тагор и Длинный отправляются по своим делам, весьма озадаченные новостью, а я ищу начальника караульной команды и даю распоряжение: как только появится Лимпор, пусть немедленно зайдёт ко мне. И то же самое насчёт моего секретаря. Пятидесятник-гвардеец козыряет: дескать, будет исполнено. А мне не остаётся ничего, кроме как вернуться в свой кабинет. Заниматься особо нечем, да и не хочется. Вымотался сегодня изрядно – больше морально, чем физически, конечно. Попадаться же на глаза Солнцеликой и Духами Хранимой, которой, сто пудово, уже доложили о гибели любовника, желания нет никакого: пусть остынет сперва немного. Так что хотя бы поразбираю бумаги, подготовленные Кутукори несколько дней назад: всё равно перед тем, как свалить, нужно «подбивать бабки».