Как живется вам без СССР?
Шрифт:
— Вы в России решили утонуть и тоните на здоровье, а мы будем спасаться в одиночку.
И спасались тем, что травили людей других национальностей, сживали со свету, отнимали у них жилье и последние копейки. И ладно, показали бы миру потом образцы экономики и человеческих отношений хотя бы между собой… Изгнав из республики миллионы людей, руководство потом провело еще одну подлую акцию: чтобы впоследствии не отвечать за геноцид, начало убеждать весь мир в том, что русские уехали сами. После чего создали уже и коренным гражданам такие условия, что и свои почти все съехали: кто в Россию, кто в Пакистан, Афганистан…
Сказывают, что президент Узбекистана Каримов и после
То есть восемнадцать миллионов уже коренных жителей республики вслед за изгнанным русским населением тоже оказались лишними. Вот какую большую людскую беду искусственно запрограммировали люди, которые занимали очень высокие государственные посты.
— Придет время, и в этих краях тоже будет видна правда с другой стороны, — объяснил Хади. — Во многие страны, куда пришли англичане, народ всегда жил плохо. Я был в советское время на Украине, в Грузии. Везде ваши люди жили хорошо. В этом разница. Англия захватывала страны и давала минимум, а сама богатела. Советский Союз завоевывал мир через труд и давал максимум.
— Как поживает Мак? — спросила Анна, чтобы уйти от этой вечно бередящей ее душу темы — гибели собственной страны. Ни за что, ни про что… Без бомб и нападения извне. Когда восстали сундучники, упрекая страну в том, что в их бездонных емкостях, видите ли, пусто, хотя крышки и без того закрывались с трудом.
— Как поживает Мак? — спросила она еще раз.
— Умер, — опечалено проговорил он. — От сахарного диабета. Вскоре, как уехал из Москвы.
— А Халим?
— Умер. Четыре года назад. У нас сухой закон: я пиво двадцать лет не пил. Но Халим дома тайком гнал спиртное. От этого и умер. Очень увлекся. Можно сказать, спился.
— Да, — удивилась Анна. — У вас и такое бывает? Тайком, чтоб никто не видел? Зачем тогда в мусульманском мире сухой закон? Коль его легко обойти…
— У нас многие так и делают.
— Как поживает твоя подруга Ольга? — спросил теперь гость.
— Умерла. Двадцать лет назад. Поэт Осман что нового написал?
— Писал много. Сам я не читал. Говорят, что у него были прекрасные стихи, и недавно в университете прошел вечер памяти поэта. Кстати, открыли и памятную доску. Осман года два назад умер. На открытии барельефа была русская жена, преподавательница русского языка в Хартумском университете, и их сын. Хасан, преподаватель английского языка, прилетел из Саудовской Аравии и много хорошего рассказывал об отце.
Анна едва не поперхнулась… Она впервые услышала, что у Османа была жена, притом русская. Ведь когда-то начинающий поэт упорно не хотел жениться на Гале, хотя она родила ему сына. Гера был красивым и умным мальчиком, и все не понимали, отчего это суданец не хочет вести свою женщину под венец?
Осман редко приезжал к малышу, чаще всего без гостинцев, но почти всегда у него было веселое лицо, а вокруг — запах винного парфюма. Жила Галя с сыном около метро Фрунзенская в квартире с соседями. Хотя комната была большой, а соседи добрыми. Они и помогали ей с ребенком как могли. Галя училась и перебивалась уроками, заработок был ненадежным, а когда тяжело заболела, отдала мальчика в интернат. Конечно, она постоянно навещала сына, на выходные и праздники брала его домой. В интернате по тем временам было отличное питание, и Гера всегда припрятывал для мамы апельсин.
На толкового мальчишку обратили внимание и хотели было забрать его в школу разведчиков. Там он получил бы отличное образование и знание несколько языков. Но мать отказалась.
Вот такая разная судьба выпала двум сыновьям одного поэта. И лишь потому Гере в детстве выпало так мало хорошего, как нынче внезапно догадалась Анна, что мать его была… еврейкой.
Ох уж эти религии! Они жизни людские выворачивают как туши кроликов, и отрезает в их судьбах мечты, как головы баранам.
Почему Галя не устраивалась на постоянную работу? Очень подводили ее антисоветские настроения, каковыми болели тогда почти все евреи в стране. И только потом, вкусив лиха в других странах, узнав, каково это жить на земле без социальных прав, которых в СССР было в избытке, многие из них стали другими.
Позднее эта маленькая семья, кажется, уехала в Израиль. Возможно, Галя надеялась, что Гера, сын еврейки, будет пользоваться в Иерусалиме большими правами.
Как сложилась в маленьком, с одну российскую область, беспокойном еврейском государстве судьба темнокожего мальчика? Узнать Анне об этом не довелось. Но если придется в жизни встретиться двум сыновьям этого арабского поэта, да еще на какой-либо войне, каковыми и нынче богата История, то будут они на этом фронте наверняка врагами. Тут их опять по разным сторонам баррикад разведет религия.
Эта встреча, скорее всего, будет походить на свидание муллы с раввином, на котором каждый будет помнить главные постулаты своих вероисповеданий, один из которых говорит, что только иудеи люди, остальные — животные, а другой не забудет о святой обязанности вечного джихада, диктующего установку: «убей неверного»!
И у каждого из них, скорее всего, будет щемить сердце от этой крутой дележки: когда один «правоверный», а другой — кошерный.
— У меня, как видишь, своя память о поэте, — промолвила Анна, обдумывая мысль о том, что одно дело жить, а другое писать. Второе — порою легче. Стихи — это переписанный набело черновик собственной жизни, из которого вымараны проступки и промахи. Это рукопись без ошибок. Поэтому они так нравятся людям. В них бард — всегда герой! Всегда — идеал. А в этом сложном мире люди так нуждаются в прекрасном. Но всегда ли реальные персонажи Истории заслуживают поклонения?
— Об этой стороне жизни нашего поэта у нас никто не знает. Я об этом впервые слышу.
— И не надо никому рассказывать, — подытожила Анна. — Если когда-нибудь и случится встреча двух братьев, она будет горькой. Лучше будет, если она не произойдет.
— Как поживает наш философ? — спросила она, вспоминая далее общих знакомых. — После измены Фатхии он еще раз женился?
— Умер. После того, как получил от братьев-мусульман фетву. В Лондоне умер. От инсульта.
— Выходит, что в живых из тех, кого мы с тобой знали, теперь лишь ты и я?
Мужчина и женщина с испугом уставились друг на друга. На их глазах время упорно уводило целое поколение в мир иной. И оно, это время, возможно, неумолимо приближается также к их жизням. И такого коварного врага, как всегда тикающий будильник, еще никто в мире не одолел. Можно все-таки перебороть фашизм, расизм, бедность и даже болезни (хотя бы ненадолго), но время… сильнее любого гладиатора.
— Как твой брат, который в детстве ел на уроках под партой селедку?
С глубоким вздохом Анна произнесла, что и братишка, которого она когда-то нянчила, золотоволосый в детстве, нежный мальчишка, умер. И тоже от инсульта. Ему нельзя было с больным сердцем таскать тяжелые вещи во время переезда из Узбекистана в Россию, однако не таскать же их семидесятипятилетной матери? После приезда в подмосковный городок Володя сел на стул и… умер. Прямо на работе.