Как живется вам без СССР?

Бабиенко Лариса Трофимовна

Так сколько людей на земле за всю историю человечества ушли из жизни раньше времени, не по воле природы, а по воле лихих жадных создателей своих халифатов? Сколько, в лучшем случае, были из них ранены или ограблены?

Вот и пакистанец, живущий нынче в Лондоне, а его жена — в Германии, тоже убежали от всех скрытых и явных форм грабежа, чтобы притулиться хоть где-то, даже поодиночке, дабы окончательно «не вступить на стезю, ведущую в ад», на которой и «войско, полное блеска, разбежалось по степям и горам»…

— К сожалению, неимущим нынче выпадает лишь гостевой брак, — закончил рассказ о своем друге Хади. —

Из-за этих вечных военных конфликтов… семья приобретает какие-то другие формы. Войны, кризисы разводят людей…

— А самолеты и поезда, как свахи, упорно доставляют близких людей друг к другу? Несмотря ни на что… Из любой точки земли, — подытожила Анна.

И за всю долгую историю гомо сапиенса только в Советском Союзе впервые реально сделали все, чтобы человек жил с достоинством у себя дома, чтоб не было нагих и босых, чтоб каждый жил со своей долей необходимого: с правом на профессию и жилье. Когда можно жить без хитрости и подлости, без необходимости всех подряд накалывать и дурить.

Но пришло время, когда гражданам нашей страны такой путь не понравился. Они предпочли избрать путь… «исторический». Путь всего человечества на протяжении тысячелетий: грабить, не любить, не понимать и не жалеть других.

Сейчас в большом ходу резюме. Без него теперь ни одна встреча не обходится. У нас оно тоже появилось. И оно такое.

По улице шли мужчина и женщина. Еще смолоду не было места на Земле их любви. У него в далекой стране — жена, о чем, конечно же, он вначале умолчал. Как это делают все мужчины. А она… когда узнала об этом, грустно подумала, что же, я около него лишь ради будущего брака? И не порвала с ним, как это делает почти каждая женщина, вернее, как всякая нерасчетливая женщина, и даже оставила ребенка, который, однако, отчего-то не захотел жить и быстро из жизни ушел. От теплых рек, от синих лесов, от полянок с грибами. Неужели заранее проблем и безотцовщины испугался?

Новорожденный отчего-то не принял реальности. Ребенок шел в прекрасный мир, а в нем — сразу подвох, неладность. Неужели он мгновенно многое понял? Что цветы и солнце, если под ногами у матери бездна? Мальчишка не мог еще ее защитить — и не захотел жить.

Спустя много лет этот черный мужчина и белая женщина встретились. Вначале каждый какое-то время глотал таблетки, потом каждый в своей комнате терял очки, как будто оба опять боялись взглянуть в лицо реальности.

А потом надо было-таки выйти из дома. И они пошли по улице, этот черный мужчина и белая женщина. Около тротуара примостилась на крошечной табуретке торговка с початками вареной кукурузы.

— Кто он тебе? — приподнявшись со своего неудобного кресла, со жгучим любопытством на лице поинтересовалась она. — Муж?

Ну, как объяснишь ей, что сорок пять лет на Земле нет места их любви? Стонущей птицей по сей день летает она над полями и реками, а никак не может опуститься на ветку, чтоб где-то свить гнездо. А пока его нет, мужчина и женщина, живущие теперь далеко один от другого, почему-то время от времени ищут друг друга. Зачем, правда, они в этом постоянном поиске, так никто из них толком и не мог ответить даже себе? Но вот отчего-то ищут и нынче опять увиделись.

— Да, это муж! — улыбнувшись, ответила женщина торговке вареными початками кукурузы, чтобы окончательно

не разочаровывать ее в жизни.

— Береги ее, гляди, какая она у тебя красивая! — тяжело вздохнув, ответила та, наверно, вспомнив, как в свое время не уберегли ее. И как в свое время потеряли и то, что от веков связывает на Земле с этой жизнью каждого.

— Зачем возвращаться домой? Давай пообедаем в кафе и поедем в центр!

Красная площадь не производила впечатления молодого, с живо бьющимся пульсом центра страны. Мавзолей, доступ к которому был перекрыт, как перекрыт нынче и доступ к идеям равенства и добра, был накрыт огромной ветхой сеткой. По мостовой, четко и звонко чеканя шаг, больше не шли торжественно к заветным дверям часовые, стройные крепкие парни с винтовками на плече. Площадь, перегороженная и перекопанная, как обычный перекресток, не производила впечатления таинства, которым хотелось бы напитать и обновить свою душу.

Мужчина и женщина возвращались к метро длинными коридорами ГУМа, в прохладе которого можно было передохнуть, полакомиться мороженым.

— Гляди, я привез тебе из Нубии «Twix», а его и в ваших магазинах полно, — удивился он.

— Глобализация, — вздохнула она и сделала вывод. — Теперь все на земле одинаковое.

— А еще я тебе привез в подарок «Chanel № 5», а эти духи и у вас стоят на полке.

— Ну и что. Твой подарок дороже.

Гостя еще удивило, почему на окраине города, как он успел заметить, помидоры стоят сорок рублей, а в центре — четыреста?

— Глобализация, — опять ответила она, но мысли теперь высказала иные: — Надо, чтоб чужой дядя в России зарабатывал. Видишь, помидоры с Кипра… Нашим людям уже многое не позволено. К тому же наш мэр сказал, что Москва — только для богатых. Поэтому в центре все невыносимо дорого. Неимущих потихоньку выдавливают на окраины.

— И наш мэр тоже сказал, что Хартум только для богатых… И чтоб люди, которые убежали от войны, убегали опять туда же…

— Под пули?

— Ну…

— Неужто? Где же они, подлые, эти главы городов, такую проходят стажировку, чтоб по всему мира галдеть одно и то же?

Вот так, хоть и мельком, как и прежде, они опять вместе познавали и обдумывали новую жизнь.

У фонтана, около которого десятилетиями встречались разлучившиеся, они присели на лавочку. Рядом стоял какой-то пожилой и очень уставший турист. Женщина подвинулась, показала жестом, мол, садитесь. Турист присел, поблагодарил кивком головы, обратился с каким-то вопросом на английском, которого женщина не знала, как почти все англичане не знают ни одного другого языка в мире и вовсе не стыдятся этого. Ну, почему бы с них не взять пример и не любить беззаветно, в первую очередь, свой язык?

Туристу ответил мужчина, прежде живший в англоязычном мире, спросил, из какой он страны, а тот объяснил, что по национальности еврей, перебрался в Израиль из Румынии.

— Кто она тебе? — спросил турист, и женщина поняла вопрос, как понимает все каждая женщина, когда заходит речь о ней.

— Фрэнд! — ответил мужчина, хотя его спутница знала, что он уже вдовец и прилетел именно к ней. И как все женщины в мире, не показала виду, что поняла, какую меру отношений определил он ей.

Турист поднялся, поспешил к жене, которая стояла неподалеку и уже подзывала его рукой.