Какая она, победа?
Шрифт:
ветром струи Аксайского водопада, когда, взмокшие от пота, выбрались на
верблюжий горб чертовски крутой Аксайской морены, когда всплыли над
этой мореной, над самой головой, кое-где приглушенные облачностью
северные стены Аксайских вершин, тут, может быть, впервые Толя подумал
о том, что Ала-Арчи хватит надолго, возможно, на всю жизнь. Он увидел
Корону с ее свободно струящейся мантией висячего ледника, по-царски
36
ниспадающей
Шанского, его ледово-скальный шатер, покоящийся на мощных гранитных
опорах, строго очерченных белыми полосками лавинных желобов. Он глядел
на снеговой купол Теке-Тора, на изломы карнизов Ак-Тоо, на гудящий от
высоты тонкий каменный лемех пика Свободной Кореи, на Байлям-Баши,
накрепко стянувшую все эти вершины в прекраснейшую Аксайскую
подкову, которую только на счастье и дарить.
Он думал о людях, с которыми здесь познакомился. Они тоже
выстраивались в столь же тесный, накрепко сбитый круг и так же были
похожи и непохожи друг на друга, так же влекли к себе. Первый в жизни
инструктор — ученый, доктор наук Абрам Константинович Кикоин. Первый
в жизни начальник учебной части — мастер спорта, орнитолог, изучающий
птиц высокогорья Киргизского хребта, литератор, пишущий свои
альпинистские рассказы, Александр Александрович Кузнецов. Старший
инструктор — мастер спорта, преподаватель института физкультуры и
большой спец по льду, чаю, шутке и горным лыжам Алим Васильевич
Романов. Старший инструктор — альпинист с этюдником, человек доброй,
незлобивой души, стремящийся и умеющий видеть красоту, художник
Афанасий Лазаревич Шубин. В жизни Толи Балинского были разные люди,
а таких не знал. Вот когда почувствовал, как недоставало ему такого
общения. И он был благодарен альпинизму. И он понимал, что все это
серьезно и, может быть, навсегда.
Домой вернулся с желанием и энергией. Действовать! Надо делать
секцию. Рядом Киргиз-Ата, сколько там нетронутых вершин, рядом Большой
Алай, весь Памир, где еще заниматься альпинизмом, как не в Оше? Есть
люди. Желающих целый список. Но как заниматься, если нет ни одного
конца веревки? Ходить с бельевой?
Познакомился с Фрейфельдом. Оказывается, этот старший инженер по
нерудным полезным ископаемым, грузный, большой человек с обвислыми
украинскими усами, которого Толя столько раз встречал в Геологическом
37
городке, тоже альпинист, причем со стажем, перворазрядник! Нашли общий
язык. Стали неразлучны. Однажды в горах разбился парень — студент,
приехавший в экспедицию на геологическую
убедить ходатайства и просьбы, доказал несчастный случай. Был организован
спасательный фонд. Появились подтриконенные ботинки, веревка,
тяжеленные геологические спальные мешки. Бог с ними, что тяжелые,
главное, можно ходить в горы!
Как-то пришел к Примакову насчет освобождения от работы, положил
на стол список.
— Не на прогулку же, Иван Андреевич. Да и сколько там, четырнадцать
человек!.
— Да-а, — сказал Примаков, — а у нас всего семьдесят три. Садись,
Толя. Разговор есть. Растолкуй мне, пожалуйста, из чего складывается фонд
заработной платы, на что предприятие живет? Разъяснишь, растолкуешь, как
быть, чтобы и тебя уважить, и чтоб было чем зарплату платить рабочим,
подпишу без слова. Не сможешь, ну что ж, не взыщи.
ПИК ЛЕНИНА. ВИТОЛЬД ЦВЕРКУНОВ
Снова пришло лето, и снова Толя засобирался в горы. Думал в школу
инструкторов поехать, очень уж смущало то обстоятельство, что пытается
секцию вести, а сам даже не инструктор. Конечно, и узлы может показать не
хуже инструктора, и на скалах кое-кому нос утрет, но разве в этом дело? Вот
Шубин. По нынешним меркам, не очень сильный альпинист, наверное. И
восхождений рекордных нет. И с крючьями шлямбурными вряд ли когда
работал. Да и на обычных высотах не очень крепко себя чувствовал: чуть
поднимется за рубеж 4100, и голова разболится, кровь из носу может пойти. .
Низкий потолок, словом, у человека, много ли тут нужно говорить. А вот
инструктор. Настоящий. У Шубина получалось главное: люди учились
видеть чуточку больше, чем позволяли светозащитные очки, разрядные
38
нормативы и ботинки впереди идущих. . А у Толи семь классов. И экзамены
на аттестат зрелости он сдавал в машинном отделении крейсера «Петропав-
ловск», в ночные смены трубонарезного цеха. Месяц, прожитый в Ала-Арче,
явился для него университетом, и он намерен продолжить образование.
Он едет на Кавказ. В Джан-Туган. В школу инструкторов.
А тут новость. Киргизские альпинисты во главе с Алимом Романовым
собираются на пик Ленина. На Балинского пришел из Фрунзе вызов, и скрепя
сердце Иван Андреевич пожелал Толе удачи. Через несколько дней Толя бил
ступени на ледовых взлетах пика Семенова-Тян-Шанского. К восхождению
на пик Ленина допускались лишь те, у кого в послужном списке были