Калейдоскоп (сборник)

Саражина Татьяна

Мы разом загалдели, закудахтали и засуетились. Никому не хотелось идти по ночной Одессе и искать приключений на свою голову. Одновременно взглянув каждый на свои часики, поняли, что время-то нас просто подпирает. Увидели тяжело подъехавший к остановке, явно перегруженный троллейбус. Стало понятно, что это может быть тот самый, который – последний. До него было метров десять. Неожиданно для себя я «кинули клич»: «Цепляйся, кто как может!!!» Что произошло в следующее мгновение, я даже сразу и не осознала. Только увидела, что впереди со всех своих молодых и проворных ног несутся мои девчонки. Одна за другой. Как разогнавшийся локомотив, намериваясь всунуться в задние двери троллейбуса. И только я продолжаю по инерции неторопливо брести. Спохватившись, я тоже

рванула вслед за ними, боясь остаться совсем одной.

Девчонки мой неожиданный призыв «цепляться» приняли как руководство к действию. А я ведь крикнула просто так, сама не знаю почему, и уж никак не ожидала вот такой их реакции на свои слова! Я мчалась, стараясь наверстать упущенное мною время и пытаясь сократить разделявшее нас расстояние. Одним глазом я увидела, что бежавшая впереди всех Алла винтом вкрутилась в плотную толпу людей на задней площадке троллейбуса. Неля, мертвой хваткой вцепившаяся в удачливую подругу, семенила рядом, с медленно тронувшимся с места троллейбусом. И не быть бы ей рядом с подругой, если бы не подбежавший «качок». Он с легкостью втиснул Нелю, а потом и себя своим мощным телом.

Анечка, немного отставшая от спортсмена, мелко перебирала ногами рядом с задней дверью, которая никак не могла закрыться, поскольку люди не давали створкам сдвинуться. Тут к Ане подскочила я. Мы переглянулись и, не сговариваясь, кинулись к задней части троллейбуса, туда, где снаружи транспортного средства располагается лестница для водителя. Если нужно, то он залезает на нее и отрывает «усики» троллейбуса от проводов. Мы вцепились в эту лестницу, как две сбежавшие из зоопарка мартышки. Можно было, глядя на нас, подумать, что только и делаем, что ежедневно передвигаемся таким образом, стремясь сэкономить на билетах. Хотя такого опыта у нас, разумеется, с Аней не было. Медленно, очень медленно пополз троллейбус с остановки. Вдруг я вижу, что Анины руки разжимаются, и она падает прямо на землю. Вслед за троллейбусом двигался легковой автомобиль. Бедная девочка, видя надвигающуюся громадину, чтобы хоть как-то защититься, подняла обе ноги вверх. Так и до сих пор вижу эти тонкие беззащитные ножки, устремленные вверх. Меня буквально снесло с троллейбуса. Я кинулась поднимать подругу. Мне бросились на помощь видевшие эту сцену прохожие. Машина резко затормозила, и оттуда понеслось что-то не совсем культурное. Уже на тротуаре мы стали приходить в себя. Нас колотило так, что стучали зубы. Это было слышно.

Мы не могли понять, что же с нами всеми произошло? Как такое могло случиться? Какое-то умопомрачение на нас нашло… Начали анализировать и поняли, что все началось с того самого моего призыва цепляться.

Вот такое бывает в жизни. А девочки наши, проехав несколько остановок, и как только появилась у них возможность повернуть голову (пассажиры-то некоторые вышли уже и в салоне стало чуть попросторнее), увидели, что нас нет. И сами сошли, не зная, что делать дальше. А нам с Аней повезло, подошел дежурный (самый-самый последний) троллейбус, тоже кстати переполненный. Но нам таки удалось в него пролезть. Девочки наши тоже решили зайти в этот троллейбус и с радостью увидели там нас. Мы – воссоединились. Вот радости-то было!!!

Из всей этой истории я сделала вывод: со словами надо обращаться аккуратно. Ведь слово не воробей, вылетит, – не поймаешь, как говорится в народной умной поговорке.

«Спалился!»

Воспитание подростков – дело тяжелое. Не просто родителям осознать, что их ребенок уже, собственно, не маленькое дитя, требующее неусыпной опеки и контроля, а уже почти взрослый человек. То есть, такая же полноценная личность, как и папа с мамой. И требующая к себе уважения и понимания с их стороны. Ему уже хочется определенной свободы действий, у него уже есть свое собственное мнение относительно всех жизненных вопросов и ситуаций. Это нелегко принять и осознать. Твое родное существо, которое целиком полагалось на тебя, теперь может поступать совсем иначе, чем хотелось бы родителям. Надо вовремя уметь скорректировать

отношение к своему повзрослевшему чаду. Понимание этого приходит не сразу.

Я очень беспокойная мать. С самого рождения своих мальчиков, я была, как курица, которая растопырив свои крылья, старается защитить своих деток от всяких невзгод. Я понимала, что чрезмерно опекаю и контролирую своих детей. Исходило это от тревоги, как бы с ними ничего плохого не случилось. Наверное, истоки этого страха берут свое начало еще в студенческих годах. Будучи еще совсем молоденькой, родила я своего первенца. Рядом со мной не было опытных, зрелых женщин, которые могли бы посоветовать, как поступить в той или иной ситуации. Вся ответственность за жизнь и здоровье детей ложилась на мои плечи, да на плечи моего, такого же молоденького, мужа. Порой было невыносимо страшно, особенно, когда дети болели. И вот дети уже давно выросли, а я все «топырила крылья». И, как следствие, возникла такая ситуация.

В десятом классе моему повзрослевшему младшему сыну Сергею позволялось гулять до десяти часов вечера. А ему, конечно же, хотелось приходить домой значительно позже. Парень он у меня исключительно общительный, как говорится, душа всякой компании. Ему хотелось «потусоваться» со своими сверстниками. Родился он у меня в год Петуха по китайскому гороскопу, и характер имел соответствующий. Я за него очень боялась. Чтобы, не дай Бог, не травмировали в какой-нибудь драке. Молодые ребята, кровь – то – горячая. Да и улица, на которой мы живем, самая последняя в поселке. Дальше только – поля. Дом тоже предпоследний. На окраине, то есть живем. На улице фонарей не было, сплошная темень. Да еще и собаки стаями бегают. Конечно, страшно за ребенка.

Сергей такому распорядку не особо-то и противился. В десять, – так в десять. У него такой характер, что он не будет доказывать свою правоту с пеной у рта. Он послушает, мило улыбнется, и, когда ты думаешь, что он согласился с тобой, поступит по-своему. Мы с ним очень редко конфликтовали, – он, ведь, не сопротивлялся.

Есть люди, так называемые, «жаворонки». Это те, которым просто необходимо ложиться пораньше спать, но, зато, они могут встать очень рано, – ни свет, ни заря, как говорится. К таким людям относимся и мы с мужем. Смотреть вечерние телепередачи у нас с ним не получается. Только – вечерние новости, и потом сразу – спать. А Сергей принадлежит к другой группе «пернатых». Он у нас классическая «сова». Может читать или смотреть телевизор до двух ночи, а то и позже. Но встать рано утром ему очень тяжело.

А тут смотрю, что-то моя «сова» стала «жаворонеть». То он хочет пораньше лечь спать, то у него болит голова и, поэтому он идет в свою комнату, полежать в тишине. Странные стали твориться вещи. Но я человек доверчивый и наивный. Мои уши могут выдержать очень большое количество «лапши». Кому же доверять, как не собственному сыну?

Дом у нас большой. У каждого сына – своя собственная комната, в которую мы заходим, предварительно постучавшись. Так что Сергей знал, что если он пошел спать, то его никто не потревожит. Опять пожаловавшись на головную боль, пошел мой мальчик в свою комнату вздремнуть. Мы с мужем, как всегда, посмотрев новости, тоже пошли укладываться. Ночью нас разбудили какие-то шаги во дворе. Потом послышался шум на крыше перед Сережиной комнатой. «Бандиты!»– мелькнула страшная мысль. Похолодев от страха, стремглав бросилась я спасать моего сыночка.

Дело в том, что с крыши сарая, вплотную примыкающего к комнате старшего сына, Славика, легко можно залезть в дом по лестнице. Комната эта пустовала, так как, Слава учился в Одессе в институте, и жил в общежитии, приезжая только на выходные. Летела я, не чуя своих ног, в комнату сына, над которым, как мне казалось, нависла страшная угроза. Вихрем, влетев в комнату, сразу же ощупала кровать, и, найдя спящего там мальчика, несколько успокоилась. Встав у окна, стала всматриваться в ночь, пытаясь что-то рассмотреть. Не появится ли кто-то там кто-то чужой и страшный. Ярко светила луна. Мой силуэт четко просматривался на фоне окна.