Калейдоскоп (сборник)

Саражина Татьяна

Вдруг, резко распахнулась дверь, в комнату протиснулся муж. В руке у него блеснуло сталью помповое ружье. Представив со стороны, как же я выгляжу на фоне окна, и что по этому поводу может подумать муж, я быстро прошелестела: «Это я». «Фу! – раздалось в ответ, – обозначаться надо! Чуть не пальнул». Мне стало как-то не по себе. Осмотрели мы комнату старшего сына, и ничего там не обнаружили. К тому моменту подал голос Сергей: «А что здесь происходит?» Мы обрисовали ситуацию. Побыв еще немного с сыном, дождались, пока он заснул, и пошли к себе. Взяв с собой, кроме ружья еще и мощный фонарик, муж обошел весь двор. Все было тихо. Только собаки удивленно таращились на него. Мол, и чего ему не спится? Заснуть мы так и не смогли.

На рассвете я потихоньку

пробралась мимо спящего Сергея в комнату Славика, чтобы еще раз в утреннем свете рассмотреть окно. Я тут же увидела, что окно ночью открывали. Мне это сделать было легко, так как, только днем предыдущего дня, пока Сергей был в школе, я протыкала все щели в окне ватой. Потом сверху налепила смоченные в молоке полоски белой материи, чтобы сквозняков не было. Ведь надвигались морозы. Полоски материи были сорваны. Поскольку ночью комнату проверялась, и там никто посторонний не был обнаружен, я сделала выводы: если в дом никто не залезал, то, очевидно, кто-то из дома вылезал. Догадка молнией пронзила меня. Все сразу встало на свои места: постоянные вечерние головные боли, а также, не свойственная ему, сонливость в такую пору, – все стало объяснимым. Опять тихонько прошмыгнув мимо Сергея, отправилась я ставить в известность мужа.

Посмеявшись, решили мы «расколоть» нашего хитромудрого парня. Как только он проснулся, зашли к нему, рассказали об обнаруженном «вскрытии» окна и сказали, что, поскольку, было проникновение в жилище, – необходимо написать заявление в милицию. Пусть разбираются, кто это ломился к нам в дом. Глаза сына заметались. Мы с мужем еле сдерживались, чтобы не рассмеяться, таким понурым вдруг он стал. Шутка ли милицию вмешивать? «Не надо в милицию, – чуть слышно проговорил он, – это был я». «Спалился», – констатировал Сергей.

Спор

Тогда, в далекие семидесятые, я еще училась в школе. Был урок литературы, и мы писали изложение. То есть, были «скованы» рамками текста, прочитанного учителем. Все сосредоточенно работали. Вдруг, ко мне поворачивается мальчишка, что сидел впереди, и предлагает: «Давай поспорим, что ты в тексте обязательно напишешь «поет петух»?» Мне стало так смешно! Тема изложения была какой-то серьезной. Что-то патриотическое. При чем тут петух? Я, что, – ненормальная писать такую глупость ни с того, ни с сего? «Ну, давай поспорим», – говорю, совершенно уверенная в себе. А он сразу же взялся за дело. Окончательно развернулся ко мне, устроился поудобнее, и приступил к делу. Повторял эту дурацкую фразу, как попугай. Я посмеивалась и писала себе дальше. Писала, как мне казалось, очень внимательно. Каждое предложение проверяла на предмет орфографических и пунктуационных ошибок. Вот и звонок. Я все успела и в уверенности, что написала хорошо, сдала тетрадку. Мальчишка изложение, конечно, не писал. Ему было не до него. Занят был «бубняжом» про петуха. Но, поскольку, учился он плохо, лишняя двойка его не напрягала.

Через несколько дней учительница литературы принесла стопку проверенных тетрадей и начала разборку изложений. Объявила оценки. И вдруг говорит: «Когда я проверяла работу (и называет мою фамилию), то так ничего не поняла. Откуда появился петух, который поет? Причем здесь вообще петух?»

Класс хохотал, а я хлопала глазами, отказываясь верить услышанному. Да этого просто не может быть!! Я не верила! Громче всех смеялся тот самый мальчишка, что «долбил» эту фразу. А я таки не поверила, пока не взяла в руки свою тетрадь. А там синим по белому, в середине предложения, было написано моей рукой – «и поет петух». Я была потрясена. Даже не смеялась, хотя это было действительно смешно.

Вот так иногда случается… Спор я проиграла. И, конечно, купила проигранную шоколадку.

Спохватилась

Все мы знаем, что жизнь полосатая. Черная полоса чередуется с белой. Так было и у нас. Густо-черная полоса, в которую семья попала в 1988 году, где-то в марте следующего года как будто стала уже не такого радикально черного цвета.

Она явно светлела. Слава Богу, все остались живы. Старший сын, по которому и был, в основном, нанесен удар, явно выздоравливал. Все, вроде бы, входило в свою колею. Но вот парадокс, – чем лучше становилось общее положение в нашей семье, тем хуже я себя чувствовала. Организованная, собранная, сдержанная в самые тяжелые моменты, – я «сдувалась» на глазах. Как воздушный шарик, из которого стравливают потихоньку воздух. Наверное, я израсходовала почти весь свой запас прочности. Сил моих становилось с каждым днем все меньше и меньше. На меня наваливалась тяжелая депрессия. Она охватывала меня своими мерзкими щупальцами все плотнее. В душе моей разверзлась бездна. Ситуация обострялась тем, что муж мой вынужден был служить в другой стране. Надо было преодолеть много бюрократических проволочек, чтобы семья воссоединилась.

Внешне все было по – прежнему. Я все делала для восстановления здоровья моего старшенького, много времени уделяла младшему сыночку, компенсируя вынужденную временную невозможность общаться с ним из-за независящих от меня обстоятельств. Что-то делала, что-то говорила и даже смеялась иногда. Но все как бы автоматически. Как будто, вместо меня была пустая оболочка. Обычно искрящиеся мои глаза были пусты и тусклы. В голове крутилось и крутилось: «Не хочу жить».

Есть очень мудрые слова: «Желай осторожно, ибо твои желания могут исполниться». И я была УСЛЫШАНА. Мне пошли навстречу. И… пошло, поехало…

Самочувствие мое резко ухудшилось. Опухоль я обнаружила сама совершенно случайно. Но этим дело не ограничилось. Навалились другие проблемы со здоровьем. Они нарастали, как ком снега, летящий с горы. Надо было срочно идти к врачам. А я не шла. Затаилась. Спряталась в «норку». Только плакала ночами тихо в подушку. Мужу не открывалась (семья уже было вместе). Не хотела «грузить». Быстро худела. Несколько месяцев была один на один со своей бедой. Старший сынок, все же заметивший некоторую необычность моего поведения, сумел вызвать меня на откровенность. И очень просил обратиться к врачам. Не прислушалась. А время шло. Дождалась, что тянуть уже просто было нельзя, пришлось признаваться мужу. В ту же минуту он, не слушая моих возражений, буквально поволок меня в госпиталь. После осмотра специалистами выяснилось, что мне необходимо сделать три операции, причем, одну, как можно скорее. Одна операция предстояла несложная, вторая – посерьезнее. А вот с третьей, тут, как говорится, – «бабушка надвое сказала». Если повезет, то операция будет несложной, а вот, если не повезет… Я могу лишиться органа.

Пришлось быстренько ложиться в госпиталь, который находился в нескольких сотнях километров от места нашего проживания. После первой операции ситуация осложнилась тем, что общий наркоз, так сказать, «не пошел». Вторую пришлось отменить. Назначили срок следующей операции. Ночами я не спала. Сон не приходил ко мне. Дожидалась, пока заснут мои соседки по палате и, молча, плакала: «За что мне это? Почему? Уж не такая я злостная грешница. Не воришка, и, уж, конечно, не убийца». Как вдруг меня просто подбросило. Пришло озарение. Да ведь это я сама!!! Сама просила! Сама хотела уйти, да знала, что нельзя своими руками пресекать жизнь, дарованную свыше! Это очень большой и не прощаемый грех! Боже, какой же дурой я была! Что я наделала! А дети? Как же они без меня? А какую свинью я подкладываю ни в чем неповинному мужу?

И я спохватилась, надеясь, что еще не поздно. Молилась истово. И каялась, каялась, каялась… «Отрабатывала» назад. Просила простить меня за такой грех. За желание отказаться от жизни. Я все осознала. И… хотела жить. Чтобы видеть, как растут мои сыночки, хотела увидеть, как родятся мои внуки, хотела радовать мужа своим присутствием на земле.

Перед операцией спросила хирурга, на что могу рассчитывать. «Если проснетесь после наркоза в своей палате, то – все хорошо. Если в реанимации, то экспресс-анализ был плохой и дело – «швах», как говорят немцы. Значит, – не повезло», – ответил он.