Каллиграфия
Шрифт:
– Ни за что не поверю, будто вам, синьор Кимура, благоприятствует сия обстановка, - проскрипел он, подперев рукой щеку.
– Коль уж взялись за энциклопедию, так отдайте авторам дань и читайте ее в тихом месте. А вообще, начитаетесь еще. Подите-ка сюда, - И директор со слащавой ухмылкой поманил его пальцем. Эта ухмылка не предвещала ничего хорошего.
– Известно ли вам, что в архиве опять побывали воры?
– поинтересовался он у Кристиана, который, несмотря на волнение, держался молодцом и не побледнел даже на полтона.
– Вернее, вор, - вполголоса
– Примечательный, надо заметить, тип. К сейфам не притронулся и ничего не взял, кроме, разве что, дырявого пальто на вешалке. Сдается мне, он нарочно запалил свечу, чтобы сбить с толку того, кто войдет. Представляю его смятение, когда в архиве появился ваш покорный слуга. Если б свеча не спутала мне карты, ох, как бы я его отделал!
– О, да! Несомненно!
– подыграл Кристиан. «Несомненно, этот старый, замшелый пень показал бы, на что годен».
– И вы не позвали охрану?
– участливо спросил он.
– Какая охрана, какая охрана?!
– затараторил Деви, выпучив глаза, как разбуженный филин.
– Он ведь улизнул у меня из-под носа! Я даже опомниться не успел!
– Прискорбно слышать, - покачал головой Кимура.
– Плохи наши дела, если воры беспрепятственно проникают в самые охраняемые части здания. Надо принимать решительные меры.
– И менять тактику, - отозвался Деви. Внезапно проникшись к Кристиану отеческим чувством, он выдал такое, отчего менее сдержанный человек разразился бы хохотом: - Что если вам на время переселиться в архив и посторожить, а? Я лично берусь организовать лабораторию напротив. Что скажете?
Синьор-в-черном сохранял хладнокровный вид, хотя перспектива подкарауливать самого себя очень его забавляла.
– Ничего не имею против. Буду ждать дальнейших распоряжений, - сказал он и почтительно откланялся. Допрос, поначалу грозивший обернуться катастрофой, завершился в его пользу: отныне доступ к ноутбуку открыт для него круглосуточно, и проблема с передачей данных разрешилась как нельзя более успешно.
***
Клеопатра рассеянно теребила браслет на запястье, пока хранительница заваривала чай. Кенийка находила этот обряд вульгарным и, как все в ее племени, относилась к «китайской травке» с презрением. Эка невидаль, заграничные обычаи?! Ей бы птичку сейчас поймать да принести в жертву Энгаю [8]. Но только вот ни одной священной смоковницы она в саду не обнаружила, а вулкан Ол-Доиньо-Ленгаи теперь, судя по всему, где-то на краю земли.
– Попробуй, тебе понравится, - предложила японка.
Девушка-ночь поморщилась. Она привыкла пить молоко с кровью быка.
– Я друг, понимаешь? Я - друг, - с расстановкой сказала Аризу Кей.
– Не нужно стесняться.
Но Клеопатра точно в рот воды набрала. Будет она еще любезничать со всякими узкоглазыми! В ней вдруг проснулась расовая неприязнь.
– Уж и не знаю, как с тобой быть, - сказала хранительница.
– На контакт ты идти не хочешь, моими снадобьями
Она впервые оказалась не в своей тарелке и уже была готова сложить оружие, когда в беседку заглянула Джулия.
– Ах, вот ты какая, моя Клеопатра!
– вскричала она и уселась верхом на бортике. Та вздернула брови: она мгновенно признала в итальянке родственную душу.
– М-м-м, - сказала Венто, дотронувшись до бисерных колец, вдетых в уши кенийки.
– Красота!
– Великий Энгай!
– воскликнула в свою очередь негритянка, заприметив у нее на шее диковинный камень бирюзового цвета.
– Кто дал тебе этот амулет?!
– Его подарил мне двоюродный брат Федерико, но, если хочешь, возьми его себе. Он так подходит к морской глубине твоих глаз...
Испытав несказанное облегчение, хранительница сообщила, что у нее неотложное дело, взяла руки в ноги и, путаясь в полах кимоно, засеменила по направлению к медитативной площадке. Ей надо было срочно восстановить равновесие между инь и янь. Хрупкая экосистема сада пошатнулась, нити управления процессами поистерлись, а ведь всему виной ее расхлябанность. Нельзя принуждать к реабилитации гостя, если не реабилитировался сам.
С Клеопатрой не соскучишься - это было ясно, как день. В списке ее развлечений пунктов значилось немерено, и она сомневалась лишь в том, следует ли сперва научить Джулию их народному танцу или показать, как строится ёнканга [9].
– С танцем придется повременить, - деловито сказала она после раздумий.
– Вдвоем исполняют лишь примитивные танцы, а для моего нужна целая деревня. Поэтому давай лучше наберем глины для постройки хижины. Я ведь здесь надолго. Если припустит дождь, где его переждать? Разве в том уродливом домишке, что за мостом?!
Джулия не стала ей перечить, хотя знала, что дождей в саду сроду не бывало, а возвращение африканки на родину уже предрешено.
Порыскав среди деревьев, Клеопатра посетовала на малые запасы глины и полное отсутствие навоза, которым у нее в селении укрепляют дома. Однако это не сильно ее расстроило, и она отправилась к молодым насаждениям сакур, оставив Джулию сторожить полянку. Ничтоже сумняшеся, негритянка выдрала с корнями гибкие деревца, связала в сноп и поволокла к месту будущего жилища. Страшно вообразить, что сделается с Аризу Кей, когда ее взору предстанет картина столь бессовестного вандализма!
– Следовало бы обнести мою хижину частоколом, - с натугой проговорила Клеопатра, чуть ли не надрываясь из-за тяжести снопа. Когда Венто разглядела эту неподъемную ношу, ее едва не хватил удар.
– Numi del firmamentо![10] Да это же саженцы, над которыми столько тряслась хранительница! О, что теперь будет!
– Эка важность, какие-то растения!
– небрежно бросила кенийка.
– Кто, в конце концов, важнее? Растение или человек? Разве человек создан, чтобы ублажать растения?