Камаэль
Шрифт:
Я отрицательно покачал головой и украдкой глянул на Николя:
– Так что с братом?
– Его ранил ликантроп - распорол ему грудь, но наши лекари подоспели вовремя, и его жизни ничего не угрожает. Догнать тебя он сможет только через неделю. Мы надеемся, что его ускоренная регенерация сыграет нам всем на руки.
Дождь медленно затихал, а облака лениво расползались по лазури неба. В том конце улицы послышался шум, люди засуетились, закричали, а эльф тут же зашел со мной в здание вокзала, цепким наметанным взглядом отыскивая табло.
– Я возьму тебе билет до Сиэтла, а там уж ты дальше разберёшься. Смотри, Камаэль, мы на тебя рассчитываем, - быстро проговорил он, направляясь к кассам и таща меня едва не на буксире.
Крики были слышны уже здесь, а я начинал чувствовать жуткую ярость. Хотелось кинуться на улицу и начать драку, вырвать сердца тех, кто последовал за мной, но Николя держал меня крепко, а затем и вовсе всучил мне билет. Рявкнув что-то вроде пожелания скорее добраться до туннеля, он рванулся к выходу. Ноги сами меня несли на перрон, рюкзак оттягивал плечо, но развернуться я не мог.
Заскочив в вагон в последнюю секунду, я почувствовал жуткое облегчение и отдал свой билет очаровательной билетёрше, которая сперва глянула на меня с сомнением, но затем доброжелательно улыбнулась, глянув на мой паспорт. Заняв же своё место ближе к концу вагона возле окна, я смог наконец спокойно выдохнуть. Люди на платформах обеспокоенно оглядывались в сторону здания вокзала. Видимо, там во всю шла драка между Николя и ликантропом. Стоило мне представить это легкое, не слишком внушительное светлое создание рядом с махиной-оборотнем, как мне становилось немного не по себе. Да что там немного? Я готов был помереть со страха за мужчину, хоть и не знал его. Возможно, это все было потому, что в будущем судьбы светлых лягут мне на плечи тяжелым грузом королевской ответственности? Или потому, что они все жертвуют своими жизнями для того, чтобы я был в безопасности? От мыслей голова казалась чугунной, а сердце сжималось в маленький комочек, нервно трепеща. Мне не хотелось отягощать никого из них, не хотелось, чтобы из-за меня умирали Светлые или Тёмные. Все же, мне бы хотелось когда-нибудь примирить враждующие стороны, если я когда-нибудь все же стану королем. Но нечто подсказывало мне, что дело даже не в том, что они злы друг на друга. Все дело в разных взглядах на жизнь. Одни сражались и жили ради жизни, вторые - ради войны и власти. Светлые не любили насилия и кровопролития, Тёмные ими жили, дышали, не могли без жестокостей и оружия. Взять хотя бы того же Джинджера, в глазах которого всегда были ожесточенность и жажда крови. Все эти особенности как-то неуловимо виделись в чертах его лица, в насмешливых улыбках и словах. То же я мог бы сказать о Викторе, который, как это ни странно, но пытается бороться со своей сущностью. Но ведь не зря вампиров называют порождениями ночи? Впрочем, я мог бы назвать множество существ, Светлых и Тёмных, которые живут ночью, рождены для ночи, и только вампиры - истинные дети этого времени.
За размышлениями я и не заметил, как поезд отъехал от платформы и отправился в путь. К Сиэтлу. Наконец выглянуло не слишком яркое солнце, ударило своим светом мне в глаза, разлилось по земле тонким слоем мягкой дымки и окутало всё вокруг. Даже воздух стал словно бы легче, мягче, светлее. Это был не прозрачный, кристальный зимний воздух, это был летний воздух, наполненный свежестью, всюду проникающий и способный опьянить пуще любви и вина. Солнце сверкало в просветах между листьями проносящихся мимо деревьев, оставляло сеть лучей на лицах пассажиров. Люди улыбались и переговаривались друг с другом, редкие хмуро смотрели в документы, книги, иные безмятежно спали, желая скоротать путь и при этом - отдохнуть. Приятное с полезным, как любил говорить Габриэль. Думаю, он и сейчас бы так сказал, если бы был рядом со мной и сидел напротив, беззаботно щебеча о какой-нибудь книге, которую я обязан прочитать. “Сам мог бы помнить, - ехидно заявил голос совести в голове, и я залез в рюкзак в поисках книг.” Но стоило мне так сделать, как взгляд мой нашарил совершенно незнакомую книгу. Вытащив её на свет, я с трудом, но прочитал название: “Магические тоннели, из мира в мир”. Я не припоминал, что бы брал эту книгу, а потому тут же появился вопрос - кто её туда положил? Мысли тут же вернулись к странноватому Николя. Возможно, мне придётся пробираться в другой мир в полном одиночестве, если вдруг Виктор не успеет поправиться, а значит, нужно к этому подготовиться. В голове всплыл образ шахматной доски с фигурами, только в этот раз они были живыми, почти как в небезызвестном фэнтези про трёх волшебников, не самом из моих любимых, признаться, но вместо каменных живых фигур были живые создания. Офицеры, всадники, пехота, лучники и короли. Короли, которые заставляют своих подданных умирать ради победы над другим королём. И я не мог знать точно, в чём разобраться сложнее - в жестокой реальности вокруг или в шахматах. Но в шахматах можно делать ходы в определённых направлениях, а в жизни… впрочем, в жизни коня тоже не заставишь полететь, если это не пегас, а тритона - пройтись с тобой под руку по наземным садам. Мысли путались, а руки уже оглаживали шершавую, неровную обложку книги. Как только я открыл книгу, то увидел карту, испещрённую древне-эльфийскими названиями и маленькими заметочками с отсылками в книгу. С детства страдавший пылкой любовью к картам и книгам, я тут же с головой окунулся в чтение и рассматривание старых, потрёпанных страниц. Как и всякая другая книга в мире эльфов, она была написана от руки, а потому я смог немного даже познакомиться с характером того, кто её писал, а, может, переписывал. Но что-то мне подсказывало, что в руки мне попал оригинал.
Старинные,
Когда-то брат подшутил надо мной и сказал, что если я буду смотреть четверть часа на солнце не мигая, то я смогу двигать предметы взглядом. И я как дурак пялился на жаркое солнце, терпя слёзы и боль, но всё, что я мог потом делать - спотыкаться обо всё и всех несколько минут, пытаясь отмигаться от ярко-зелёного расплывчатого пятна перед взглядом.
“Джинджер, ну почему ты такая скотина?
– пронеслось в моей голове, и я перевёл взгляд на книгу, что лежала на моих коленях и словно бы выжидающе смотрела в ответ.
– Почему ты делаешь это, братишка? Какую цель ты преследуешь, ведь это уже не деньги. Ты не император Тёмных, и не станешь им, даже если убьёшь меня. Но вы не пытаетесь убить меня, вы пытаетесь захватить меня живым. Для чего? Что тебе пообещали в награду? И главное - кто?” Никто не видел Правителя Тёмных - вот, что билось в моей голове, точно набат, заставляя морщиться и злиться. Но кто-то раздаёт им указания, кто-то контролирует их действия и направляет в нужную сторону. Кто-то говорит им, куда я направляюсь, где я остановлюсь и в какой момент перелистну страницу, когда поцелую любимого. “Павший?
– окликнул я про себя, стараясь нащупать ту сущность, что ещё несколько часов назад старалась проявлять активность, и я её обнаружил.
– Павший?” Несколько мгновений царила тишина, прерываемая лишь стуком колёс и отдалённой болтовнёй, а затем моих ушей коснулся бархатный голос, который я мог бы назвать дьявольски-красивым. Наверное, такими голосами соблазняют невинные души, такими голосами шепчут над ухом, заставляя поднять руку на самого ближнего.
– Что тебе, мой юный преемник?
– на миг мне даже показалось, что я чувствую ледяное дыхание на своей шее, но это лишь показалось.
– Что ты хочешь узнать?
– Есть ли… есть ли у тебя ещё тела?
– тихо поинтересовался я, не оглядываясь по сторонам и смотря на строчки в книге, что просто напросто разбегались перед моими глазами, не желая теперь отдаваться мне.
Тихий, бархатный смех разогнал по моему телу дрожь, заставил содрогнуться. Когда же мурашки закончили бегать по моему телу, мне почудилось, что я почувствовал возбуждение, но это было лишь приятное наваждение. Сглотнув, я опустил голову ниже, прислушиваясь к тихому, сладкому голосу павшего эльфа:
– Ты думаешь, что я стал бы раскалывать свою драгоценную, изрезанную душу? О, нет, мой милый прелестник, нет. Меня и одного вполне достаточно для того, чтобы смутить твой разум, объяснить тебе простые, прописные истины этого и иных миров.
Он шептал ещё что-то, а на меня накатилась сонливость. Голова клонилась в сторону, глаза предательски закрывались под шёпотом Павшего, заставляя меня погрузиться в сон. И если бы не книга, что с грохотом свалилась с моих колен, я бы наверняка уснул, а проснулся бы среди окровавленных тел эльфов и светлых хранителей. Вздрогнув и подхватив книгу с пола, я нахмурился и стал смотреть в окно:
– Тогда почему… кто предводитель Тёмных?
И вновь сладкая патока смеха мужчины огладила мою душу, заставляя сердце сжиматься в ужасном, словно бы предвкушающем томлении, опутывая шёлковыми нитями мою шею:
– Ты удивишься, когда узнаешь, мой милый мальчик. О, как ты разозлишься, как расстроишься, мой милый тигрёнок! Если конечно не пойдёшь со мной прямо сейчас и не позволишь мне забрать его душу.
– Нет!
– крикнул я, а затем тут же умолк, чувствуя, как на меня начинают оборачиваться люди, с недоверием и лёгким опасением. Впрочем, через несколько мгновений все уже мигом об этом забыли, а я заговорил едва не шёпотом.
– Я не позволю тебе, Павший.
– У меня есть имя, - сладкий голос сменился колющим холодом, отчего я вздрогнул и сжал руки в кулаки.
– И как же тебя зовут?
Но Павший уже утих, не подавая мне никаких признаков того, что он слушает меня или хотя бы слышит. Тогда я узнал, что он умеет обижаться и злиться, а не только дурманить своими сладкими речами. Тогда я понял, что он всё ещё может чувствовать, как и мы все, как каждый живущий человек. И это не только ненависть и желание мести, это такие человеческие чувства, как обида и злость.