Камаэль
Шрифт:
– Нашёл кому называть имена и рассказывать, куда едем, – рыкнул Павший, а затем тут же обнял меня и поцеловал в макушку, никак извиняясь за болезненный удар.
– Прости.
Камин радостно трещал, тепло разливалось по телу, хоть мокрая одежда и не давала толком согреться. Приходило умиротворение, а вместе с ним — приятная дрёма. И объятия моего хранителя успокаивали более всего на свете, дарили тепло, а мягкое, кажется, только мне и слышимое шуршание крыльев убаюкивало.
– Льюис Мерт? – я вздрогнул от внезапно раздавшегося голоса приютившей нас женщины, обернулся в объятиях Павшего и приподнял перья, выглядывая из-под них, хоть Аэлирн с тихим смешком и попытался спрятать меня снова. – Вы же… принц?
Я невольно прикусил язык и поглядел на хозяйку дома, наконец отлипшую от стены и сделавшую
– Да, госпожа.
– Простите мне мой страх. Пожалуйста, садитесь, я принесу еды, – она тут же засуетилась и скрылась за небольшой дверью.
– Почему все вокруг знают, кто я такой, а сам я узнал об этом только год назад? – с раздражением глянул я на своих сопровождающих.
– Слухами земля полнится, дорогой, – мягко улыбнулся Виктор и приблизился к нам, поднырнул под крылья Павшего и так же обнял меня. – В Совете заседают глупые мудрецы — как только я им рассказал о тебе, они тут же разослали весть по всем своим владениям, обрадовавшись, как дети малые. Именно поэтому и Тёмные тут же зашевелились.
Вампир виновато улыбнулся и зарылся носом в мои волосы, обжигая прохладным дыханием макушку и рассылая по телу сотни и сотни мурашек. А через пару минут вот такого приятного молчания и уютного тепла вернулась хозяйка дома, неся в прихватках почерневший от огня горшок, из которого исходил умопомрачительный аромат съестного. Она поставила его на небольшой деревянный стол, а затем принесла тарелки, однако Аэлирн вместо меня дал понять, что ни он, ни Виктор в еде не нуждаются, а затем склонился к моему уху и с улыбкой прошептал, что он не прочь отведать моей крови. За что, конечно, тут же получил по носу. Не кулаком, конечно, но мне показалось, что щёлкнул я его неплохо. Женщина пожелала нам приятного аппетита и с извинениями удалилась, сказав, что ей ещё надо сделать несколько дел, что, впрочем, не расстроило ни меня, ни моих спутников.
В котелке оказался мясной плов, на который я тут же с жадностью накинулся под смешки вампира и Павшего, которые уселись на полу у камина. Виктор оказался в объятиях быстрее, чем успел сообразить, что происходит, я же ютился на жёстком стуле, но не чувствовал себя плохо — возможность поесть обрадовала меня настолько, что я тут же забыл обо всём на свете. А вместе с настроением вернулась и болтливость.
– Виктор, ты знаешь, кто такой — император Тёмных? – поинтересовался я, уже более лениво ковыряясь в своей глиняной тарелке и поглядывая на расслабленно ласкающих друг друга мужчин. Видимо, отогревшись, они забыли о перепалке на перевале.
– Нет. Никто не знает, – покачал головой вампир, подняв на меня немного шальной взгляд — Аэлирн с видимым удовольствием и увлечением целовал и покусывал его шею, но я видел его предупреждающий и настороженный взгляд.
Поглядев на это, я подпёр голову рукой и подцепил из миски кусочек мяса:
– Жаль. Как долго нам ещё ехать? Что ещё будем проезжать?
Совесть душила меня с уверенностью и безжалостностью, но я понимал, что стоит поберечь брата, который и так многого лишился, а потому не стоит сверху взваливать на него тяжесть правды о нашем отце. Ведь когда-то он с таким восторгом говорил о нём, восхищался им. Что же с ним станет, когда он узнает о том, кто скрывается под мраком неизвестности в короне Тёмных? Но молчаливое предупреждение и едва не мольба в глазах Аэлирна говорили о том, что подождать хоть немного всё же следует.
– Ехать меньше дня осталось, я думаю, – проговорил Виктор, прикрыв глаза и чуть пихнув под бок разохотившегося Павшего. – Если завтра спустимся с гор, то к вечеру уже будем совсем рядом с Советом, а если ночью не сделаем привал, то на рассвете предстанем перед ними.
– И что мне говорить? Здравствуйте, я ваш король? Или там похвастаться знаниями истории? А если они увидят Аэлирна и выставят нас?
– Не смогут, – ухмыльнулся Аэлирн, не отвлекаясь от своего увлекательного занятия — он запустил руки Виктору под рубашку и теперь с улыбкой оглаживал его грудь. Наверное, пытался разбудить мой угасший аппетит. – Они связаны по рукам и ногам собственными законами, ничего не могут сделать без короля, а потому будут вынуждены принять тебя без всяких вопросов. К тому же, именно я и буду говорить.
– Нет, Аэль, так не пойдёт, –
Павший довольно проворчал что-то вроде «цепкий мальчик» и с самым довольным видом ущипнул Виктора за скрытый тканью брюк член, отчего вампир тихо пискнул и начал вырываться, но Аэлирн поднялся на ноги, держа брыкающегося черноволосого упрямца на руках:
– Как думаешь, где здесь спальня? Я не против немного помять это чудо.
Я тихо фыркнул и пожал плечами, доедая плов и всё же больше размышляя не о постельных развлечениях, а о том, что же мне делать, когда мы доберёмся до Совета. Кто они такие? Как воспримут мою связь с Павшим? Если же у меня не получится их убедить? Мысли были мрачными и неприятными, а Аэлирн с Виктором на руках уже удалился, оставив дверь в соседнюю комнату приоткрытой. Оттуда донёсся смущённый голос хозяйки, сказавшей, что лечь можно в первой же комнате на втором этаже, затем раздались тихие шаги по лестнице, и я остался один на один с остатками ужина и тёплым потрескиванием камина. Тарелка опустела, и я молча глядел на огонь, чуть ёжась от всё ещё слегка влажной одежды. Кажется, женщина ещё раз заходила и уносила пустую тарелку и горшок с недоеденным пловом, я даже отстранённо поблагодарил её за заботу, на что она улыбнулась и кивнула, а затем снова удалилась, оставив меня одного. Поднявшись со стула, я вышел в предбанник и, порывшись в карманах плаща, вытащил трубку с кисетом. За дверьми всё ещё выл ветер, было холодно, и я не рискнул выходить наружу только для того, чтобы тихо подумать о своём, о королевском. Вернулся к камину, набил трубку табаком, как когда-то подсмотрел у Аэлирна, осторожно подхватил на ладонь искры огня, неумело поддерживая их и раскуривая трубку, затягиваясь сладковатым, пьянящим, крепким дымом и любуясь пляской пламени. И, кажется, оно в самом деле творило мистический, древний танец, взвиваясь, закручиваясь в причудливые узоры и подпевая себе треском прогорающих дров. Дым вился чередой танцующих на траве молодых эльфов, и я мог разглядеть миниатюрные фигурки, полюбоваться на тени улыбок, которые рисовали для меня дым и пламя. Отдалённо до меня доносилось лёгкое шебуршание наверху, едва слышные стоны брата, но это меня мало волновало.
Давно, когда я ещё не был рождён, Аэлирн вернулся в этот мир после своей смерти ради мести. И он её свершил. Убив многих, оставив за собой кровавые следы, показав, на что способен он и те, кто подобны ему. Но вот, он вернулся снова. И что же случилось? Да, и он, и я успели убить. Чего стоила та резня возле дома Эрика и его семьи, пожар в Фэрбенксе? А впереди наверняка будет война, ведь отец уже показал, что не остановится ни перед чем, лишь бы заполучить силу павших и их секреты. Однако я верил в силы Аэлирна, верил в его поступки и то, что он не станет срываться прочь, лишь бы убивать и упиваться кровью — я не управлял им, он не управлял мной, но оставался рядом. И на горизонте слабо сверкала надежда, что всё это благодаря чувствам, которые пробудились в нём. Те чувства, которые тёмные создания не привыкли испытывать.
– Льюис? Может, пойдёшь в кровать?
Я вздрогнул и встрепенулся, отвернулся и затухающего огня и поглядел на Павшего. Он стоял у двери, прислонившись обнажённым плечом к косяку и глядя на меня с улыбкой и мягким, приятным снисхождением в глазах. Мягкие, шароваристые спальные брюки едва держались на его бёдрах, скорее даже на соблазнительно выступающих косточках. И эта картина выглядела почти что по-домашнему. Будет ли так, когда меня коронуют? Если коронуют.
– Не очень хочется, – я вновь повернулся к камину и выбил пепел и остатки не прогоревшего табака.