Камбоджа
Шрифт:
Рецензия на коктейль "Молодёжный Колхозный":
1.обладает стойким неповторимым ароматом;
...весь следующий день меня мучила отрыжка, штыняющая подгнивающей в балтийских дюнах морской капустой (белокочанной), что абсолютно и полностью позволило отказаться от чистки зубов в течение суток...
2.коктейлю присущ весьма оригинальный и, можно с полной уверенностью сказать, нетрадиционный вкус, сочетающий в себе некоторую долю самоиронии, любознательности и детской непосредственности, граничащей с юношеской инфантильностью...
Так вот, я сделал один единственный
3.рекомендации лучших собаководов!
Несколько секунд спустя, я прихожу в сознание - судороги в диафрагме наконец-то затихают, и на вопрос Олега:
– Ну как?
я могу хрипло выдавить:
– Нормально.
Пока не пережёванный кролик проваливается в бунтующий пищевод, я утверждаюсь в решении: второго глотка не совершать,
...почему-то хочется, чтоб меня считали опытным бойцом, эдаким "старым перцем", одеколон употребляют только настоящие мужики!
– да ебал я эти сказки, как Винни-Пух Курочку Рябу на ржавом Мойдодыре...
ибо за такие подвиги присваивают звание героя. Посмертно.
Хрюша держит кружку в правой, так сказать, рабочей руке и сомневается. Выпить вроде и надо, чтоб не упасть мордой лица в глазах одноклассниц, но с другой стороны... Короче, надо пить.
И он пьёт.
И так ему, видно, "МК" нравится, что вливает он всю кружку до дна, "на слёзы" не оставляет. Потом - схватка с сопротивляющимся вторжению организмом: сопение и скупая мужская влага на ресницах. От умиления.
Лишь спустя много лет я узнал, что одеколон на 96% состоит из спирта. Клин клином вышибают, спирт - одеколоном.
Пьём что-то на порядок менее экстремальное - Ольга таки сбегала за водой, размяла булки. Много курим, дыхательными упражнениями спасаясь от тошноты, что гуляет в организме, как нудисты по пляжу - не стесняясь всё вывалить на обозрение. Шутим плоско, но девушки смеются, а от них большего и не надо: глупо скалятся, не въезжая в тонко расплющенный юмор, хихикают - и порядок, формальности соблюдены, все довольны, общение состоялось.
Обычно в двадцать три ноль-ноль Скунс садился на кровать, подносил магнитофон к уху и под сладострастные вопли парней из "Мальчишника" отдавался во власть эротических кошмаров: Шэрон Стоун раздвинула ноги, а змейка на ширинке заела. Но в эту злополучную ночь Скунс впервые решился нарушить лагерный режим. И вот после отбоя он, матёрый диверсантище, полкило тротила и нож-стропорез, прокрался к девчонкам. Вместе со мной и Хрюшей. Скунс не курит, не пьёт, не шутит, в компрометирующие разговоры не вступает и медленно офигевает от новой для него обстановки со старыми, казалось бы давно знакомыми людьми.
Она задаёт два вопроса:
– Овчалова, ты куришь? Соборная, и ты?!
Во время очередной вспышки хохота, после отборно тугого анекдота - THE BEST OF VASILIY IVANOVITCH and ANOLOGICHNAYA PORNOGRAFIYA - в дверь постучали:
– Девочки, откройте!
– требовательный голос (писк мыши звучит авторитетней) нашего глубоколажаемого Иа.
Кто окрестил Иа преподавателя зарубежной и русской литературы Сергея Андреевича, науке не известно, но погремухи (вторая -
Тишина.
– Девочки, откройте!
– Сейчас!
– фальцет Ольги насквозь проадреналинен - попалили!
– не хватает воздуха в груди, противная липкость в паху, ритмично дёргается веко. Это не спирт под чужими матрасами ныкать, это серьёзней.
Хрюша и я не теряемся: ужами заползаем под кровати. Лёжа под Танькиной пружинистой сеткой, я меланхолично затягиваюсь "опалом", сбиваю на плинтус пепел и, прожигая окурком дыру в матрасе, слушаю беседу - хе-хе, это есть концерт по заявкам с Большой Земли: специально для полуночников выступит всемирно известный юморист Иа Пингвинович Петросян. Просим, просим!
Грозно и обличительно:
– Девочки, ну вы и накурили!
Испуганно и подобострастно:
– Сергей Андреевич, мы больше не будем!
– Ну и накурили!
– Мы больше не будем!
– Ну и...- ещё раз повториться для Иа западло, как-никак филолог с дипломом.
– А это что за девушка? Как зовут?
– Игорь, - честно ответил Скунс, не успевший найти своё место в жизни: хоть и много линолеума возле плинтусов, а коли нет мозгов вовремя уйти в тень... н-да, тяжёлый случай...
Девчонки смеются, я давлюсь едва не проглоченным фильтром (нельзя же так шутить, когда я вкушаю никотин!), где-то под кроватью Овчаловой еле слышно похрюкивает Кабан.
Приговор Иа суров:
– Вон!
– и сразу уточняет, - В свою палату...
Утром Сергей Андреевич у нас - с извечной просьбой:
– Ребята, одолжите одеколон, пожалуйста.
Дело в том, что Пингвин своим литературным мозжечком не осилил догадаться - не преподают гуманитариям высшую математику!
– взять в колхоз что-нибудь для морды после бритья, и теперь после каждой шибко мужской процедуры прибегает позаимствовать "VENUS" "у временное пользование".
Я никогда не отказываю ему в столь невинном желании:
– Почтём за честь. Пожалуйста.
Надо было видеть его личико, когда нервные пальчики обхватили вожделенную поверхность флакона.
– Э-э-э...
– а дальше неловкая пауза.
Пингвин разглядывает почти пустую стекляшку. А ведь ещё вчера флакон был как только что из магазина. Полный. А сегодня...
То на одеколон, то на нас.
Мы не отводим честных взглядов: мол, как вы вообще могли такое подумать?! какая низость! Мы к вам со всей душой, а вы так отплатили за нашу доброту... а-я-я-я-яй... нехорошо...
Пингвин в сильном смущении покидает нашу гостеприимную палату.
* * *
Скунсу снится сон: у Шэрон Стоун ноги уже затекли в раздвинутом положении, а он никак не может со змейкой на ширинке договориться - и так её и сяк, и так и сяк - болт без резьбы!
– Скунс, - Олег тормошит его за плечо, - Скунс, харэ дрочить!
– А?..
– Дрочить, говорю, прекращай. Приятное это дело, мы тебя понимаем, но НЕ ПРИ ВСЕХ ЖЕ!!
– Да я за змейку... за бегунок... Сломалась...