Каменное небо

Хигерович А. А.

— У нас есть медик, пусть он и скажет! — огрызнулся я на заботу друга.

Так мы и вернулись в лагерь. Ансвер тащил меня, а Цвайт с Хэем несли отключенного от реальности Растера.

После того, как наша троица — я, Степ и Найн — надавили на младшенького Виндоу, выяснилось, что это именно он уговорил братца тащится в этот поход. «Чтобы Ра-асти мог п-первым получить лека-арство». Малец рассудил здраво. В случае его брата дорог каждый день.

Первым так первым. На нём мы чудо и опробуем!

***

— И

всё же, почему в нашей компании меня принято называть ненормальным? — я обернулся к идущему по колоскам «аки посуху» Ханви. — Ян — дегенерат с опухшим самомнением…

— Кастер, ты сейчас реально в зубы получишь, — уже не впервые повторил Хэй.

— Алий — полудурок, у которого инстинкт самосохранения вытеснила тяга к непознанному…

— Утром ты отзывался обо мне жёстче, — рассматривал очередного пойманного в прозрачную баночку насекомого Брест.

— Кади — недоразвитый олигофрен, умственное развитие которого затормозилось ещё в пятилетнем возрасте…

— А что такое Алиг-Афрен? — непонимающе повернулся к брату альбинос.

— Расти — такой же недоразвитый, но злобный урод…

— Вот тебе вчера не хватило? — полуобернулся идущий впереди Растер.

— Найн…

— Не продолжай, — попытался унять меня телепат. Зря старается.

— … высокомерный параноик, с переросшей в манию любовью к своей старшей сестрёнке…

— И ты его не остановишь? — догнал командира плётшийся в хвосте Алий.

— Пусть перебесится, — хмыкнул Цвайт.

— Только к нашей тихоне — Степу — не подкопаешься… Так, Хан, почему я — ненормальный?

«Они завидуют твоему кругозору и богатому воображению, которого у них нет…» — улыбнулся мне призрак.

— Спасибо…

— Наверное, потому что ты всё утро разговариваешь с пустым местом, называя его именем своего брата? — предположил Ансвер.

— Имею право, — я зло кивнул в сторону старшего Виндоу.

— Я уже извинялся, — начал закипать Раст.

— Ребята! — раздался голос ушедшего далеко вперёд Яна. — Тут такое!

Мы дружно поспешили в его сторону. Я вопросительно кивнул возвышающемуся над ситуацией призраку. Тот широко улыбнулся, уверенно заявив:

«Тебе понравится».

И не обманул.

Среди травы лежал поросший мхом, чёрный от пыли и копоти, древний космический корабль.

Его цилиндрический корпус давно развалился, обнажая сгоревшее и разворованное нутро. С потолка, который, возможно, должен был быть полом, свисали давно не пригодные ни к чему провода, перемежавшиеся с засохшими клочьями мха и паутины. Сквозь лежавшую на земле часть обшивки пробивалась пара маленьких деревьев, прямо там, куда падали столбы солнечного света.

Я перебрался в отсек управления. Со свисавших сверху прикрученных к полу кресел была срезана обивка, и весь наполнитель оказался выпотрошен. Приборная панель была раскурочена, не иначе, как кувалдой или клевцом. Даже все иллюминаторы оказались выбиты.

Во многих учебниках говорилось, что в конце мира и во время Исхода на земле творился форменный хаос, всюду бушевала агония войны,

и разгорались беспорядки. Люди тащили к своим убежищам всё, что плохо лежало, а то, что не могли утащить, громили и поджигали.

Только сейчас мне стал ясен масштаб происходивших тогда разрушительных событий.

Этот небольшой потрепанный жизнью корабль, лунолёт, возможно, так ярко и просто показывал всю историю, что невольно радуешься тому факту, что не застал смутные времена Исхода.

Вот у людей было всё: дома, машины, звездолёты… И вот, людям захотелось большего, захотелось всех домов, всех машин, всех звездолётов. Но, не в силах съесть столько, сколько им хочется, они начали громить всё, что не получалось забрать себе. И, в результате, наши корабли больше не бороздят космические просторы, наши машины больше не ездят по идеально вымощенным дорогам, а вместо погрузившихся на дно домов людям приходится ютиться в холодных пещерах.

— Союз 3000… — задумчиво пробормотал Алий, рассматривая полустертые значки на обшивке. — Этот корабль назывался «Союз 3000».

— Союз? — подошёл к нему Ян. — До чего странное название для корабля.

— Возможно, они хотели, чтобы совместные действия в космосе объединили нас? — Степ уже восседал где-то вверху, на перевёрнутом днище корабля.

— А почему 3000? — Хэю тоже очень хотелось залезть как можно выше, но он не представлял, как.

— По числу попыток, — предположил я, все ещё гуляя по внутренностям космолёта.

— К слову, там впереди, — Ансвер спрыгнул со стороны носа корабля. — Валяется ещё с десяток таких махин и куча другой техники.

— Байконур! — радостно воскликнул Брэст.

— Первый полноценный космопорт? — обернулся к нему Найнен.

— Именно! Мне кажется, мы обязаны заглянуть туда!

— А разве он не южнее? — пытался я припомнить «доисходные» географические карты.

— Ну, тектонические сдвиги… — замялся учёный, и, видя наше непонимание, дал развернутый ответ. — Когда Западно-Сибирская низменность просела, Казахский мелкосопочник, вопреки ожиданиям, сместился под напором Тянь-Шаня, и, рассыпавшись почти в прах, вплотную подошёл к Уральским горам, смяв их в сторону Запада, и, к счастью, перекрыв образовавшемуся Холодному Океану Ужаса проход на юг. То море, через которое мы добирались почти три дня, собственно морем не является, это всего лишь небольшой залив. Просто из-за сильно деформированного рельефа местности мы вряд ли смогли бы пройти этот маршрут по суше. Помните покорёженные горы слева по курсу — фактически, мы обплывали отроги Южного Урала.

— Э… — всё, у меня не было слов, вот что значит — потомственный архивариус. Его этой информацией, видимо, ещё в колыбели пичкали. — Уважаю, — только и смог выдавить я.

— Мы нашли кое-что интересное! — раздался голос Расти.

— Ну не знаю, — буркнул я. — Интереснее, чем то, что я только что услышал?

Из травы прямо на нас выкатился большой воздушный мотоцикл с коляской.

***

Ума не приложу, откуда здесь эта штука, но ей явно не двести лет!