Камерная музыка
Шрифт:
— Чего же вы в прошлый раз не окончили наш институт?
— Так вышло. В этот раз окончу.
Мы еще немного поговорили. Перешли к билету. Я вспомнил четверостишье из «Мцырей», Понтия Пилата и то, что Аннушка пролила масло в первой главе. Все это настолько неуверенно, что он сказал:
— Но ведь вы не читатель. Не читаете книги?
Читаю много книг, хотя бы две или три в неделю. Но бывают периоды, когда вообще не читаю. Я застеснялся. Нужно было добавить, что у меня даже сейчас Джойс в рюкзаке. И напомнить, как пять лет назад я сдавал ему — этому же преподавателю — вступительный экзамен и читал наизусть «Облако
Преподаватель посмотрел на мой экзаменационный лист:
— Литературный этюд — 80 баллов,
— Работа по фильму — 90 баллов,
— Собеседование — 100 баллов,
— Русский язык — 80 баллов.
Он спросил:
— За что же вас так любит Бородянский? Чем вы его покорили?
И добавил:
— Я поставлю вам 75.
Реально, как в мочу окунули. Мне бы хватило любой положительной оценки. Да хоть бы 41. Я попросил:
— Давайте не больше пятидесяти.
Но он на меня посмотрел, как на насекомое, и сказал:
— Идите. Оценки — это моя забота.
По дороге к Квэинту я многое вспомнил. Даже фабулы поэм «Мцыри» и «Демон». О том, что Лермонтов любил Грузию, часто там бывал, и в этих поэмах много описывал ее природу. Что-то из «Белой гвардии», как одежду выносили на мороз, чтобы умерли вши. Как-то было грустно и противно из-за этой завышенной оценки.
У Квэинта во время паузы в сведении я прочел биографию Лермонтова, перечитал «Мцыри», «Демон», многие его стихи и поэмы. То есть довел свои знания до 75 баллов по данному билету. Зачем мне это высшее образование? Почему я не могу сам выстроить систему и развить свои обезьяньи мозги, насколько это возможно? Меня слушают несколько тысяч человек. А при этом я глуп. Мне нечего им сказать. Я ничего не знаю. Даже если я нахожу ответ, появляются все новые и новые вопросы.
Через пару дней добились того, что все стали довольны звучанием, и «осень» была в сети. По-моему, сведена она была по-настоящему профессионально. Сильная, ровная и суровая пластинка, идеальный неэстрадный материал, честный и печальный. Произведение — абсолютный антагонист творению типа «Весна» певицы Алсу.
Но отзывы были гораздо сдержаннее, чем на «девять рассказов», хотя прослушиваний на last.fm было очень много. Оксане не нравилась «осень» за исключением некоторых песен, от этого мне было грустно. Для меня «смердяков», «угольная пыль», «отцы и дети» — были очевидно выше всех прошлых треков. «Это не моя жизнь» и «осень» — тоже казались мне четкими, как минимум уровня прошлого релиза, но гораздо четче в музыкальном плане. И все же часто я сомневался и думал, что все было сказано еще в «детском психиатре».
Не отходя от традиции, для примера дам ссылку на основного критика:
http://my-bodda.livejournal.com/197258.html
* * *
В сентябре было много концертов: презентации «осени» в Киеве, Харькове, Москве, Рязани, Санкт-Петербурге и Казани.
Для меня это — одно путаное и смутное путешествие. Началось оно вечером первого дня осени с драки на Киевском вокзале. Мы стояли, грелись на входе в крытый стеклом мост через Москва-реку. Пили пиво, тянули время. Я был пьянее Кирилла, приехавшего
Нам уже пора было на поезд, мы вышли на улицу. Но Оксана забыла бутылку пива, там, в фойе этого крытого моста, на перилах. Попросила подождать минуточку и пошла забрать. У меня вдруг вспыхнула злость на это «ебать, уж нет у вас сигарет», и когда увидел, что Оксана проходит в опасной близости к этим гопникам, побежал за ней. Накинулся на самого, как мне казалось, неприятного и опасного, похожего на настоящего головореза, парня. Очень много лет я не дрался, понятия не имею, почему я сейчас так поступил.
Меня оттягивали Кирилл и Женя, гопника оттягивали его друзья. Противников, вроде, было четверо, нас — трое и Оксана. Скоро у меня был разбит нос, а у оппонента, видимо, губа, потому что он орал:
— За губу ответишь, сука!
Я несколько раз бил не глядя, но сильно, по одному и остальным гопникам, разнимавшим нас, и они начали меня пинать. У Кирилла с Женей не было особых возможностей проявить себя в драке — каждый держал по гитаре и рюкзаку, да и вообще они были худые спокойные люди — и все не переросло в массовую драку. Для этого нужен был Костя, у которого был небольшой опыт драк с гопниками.
Меня вытянули:
— Блять, мы уже опаздываем!
И мы побежали на поезд. В спину раздавались проклятия. Какие-то ребята захотели принять участие в потасовке вместо нас, и мы мельком увидели, что там начинается нечто более яркое и опасное.
На платформе мы встретили Сашу и Зорана. У меня из носа хлестала кровь, но я чувствовал подъем. Оксана то ли смеялась, то ли ругала меня.
— Я же защищал твою честь! — повторял я много раз.
Кости не было, мы все ему названивали и не могли дозвониться. Мой душевный подъем сменился падением и головной болью. Мы зашли в поезд, а Костя все не появлялся. Я держал у носа платок и боялся, что сейчас за мной придут мусора. Ведь я напал на человека.
Костя прибежал к вагону в последнюю минуту.
…Пиво, ночь в поезде, перекус, душ, маршрутка, центр Киева.
…Улица, разделенная на два палаточных лагеря.
…Выкрики за Юлию Тимошенко, выкрики против Юлии Тимошенко. Полиция, оцепление, все как в кино.
Мы шли настраивать звук в клуб «44». Клуб находится как раз на центральной улице Крещатик. Мы шли за хилым парнем — организатором, который называл себя Fight, свернули в переулок, пройдя мимо то ли постового, то ли военного, спустились в подвал и оказались в спокойном приятном месте. Пока мы настраивали звук, организатор повесил над сценой тряпочку, на которой было написано: «Fight Music».
Хороший звук, хороший клуб. Нас накормили, выдали по талону на украинское пиво, и можно было начинать. Нормально, около сотни человек пришло. Но когда мы проиграли пару треков, ко мне подошла арт-директор и попросила сделать перерыв. Она объяснила причину: Юлию Тимошенко выводили из зала суда, и улицу перекрыли.
Я сказал в микрофон:
— Простите, в связи с судебными процедурами Крещатик перекрыли! Не все люди успели войти. Ждем двадцать минут. Спасибо за понимание!
Костя добавил: