Камешек в небе (= "Галька в небе"). Звезды как пыль (другие переводы)
Шрифт:
Глава 16
Псы
Саймок Аратап чувствовал себя в мундире стесненно. Тиранитские мундиры шились из грубого материала и обычно плохо подгонялись. Жаловаться на такие мелочи не подобало солдату. В сущности, частью тиранитской военной традиции стало утверждение, что небольшие неудобства лишь способствуют укреплению дисциплины.
Но Аратап настолько восстал против этой традиции, что мог сказать:
— Жесткий воротник натирает мне кожу.
Майор Андрос, у которого тоже был жесткий воротник и которого всегда видели лишь в форме, ответил:
—
Аратап фыркнул. Военный характер экспедиции, считал он, позволяет нарушать кое-какие требования устава. Кроме жесткого воротничка, он вынужден терпеть рассуждения уверенного в себе военного помощника, во всяком случае, вынужден был его выслушивать.
Вдобавок к неудобству своего все более уверенного в себе военного помощника, он вынужден был его выслушивать. Это началось еще перед тем, как они покинули Родию.
Андрос тогда высказался открыто. Он сказал:
— Наместник, мне понадобятся десять кораблей.
Аратап раздраженно поднял голову. Он готов был следовать за юным Вайдемосом на одном-единственном корабле. Отложил в сторону капсулу с докладом Колониальному Бюро Кхана, который он готовил на случай, если не вернется из экспедиции.
— Десять кораблей, майор?
— Да, сэр. Меньше нельзя.
— Почему?
— Необходимы обычные предосторожности. Молодой человек куда-то направляется. Вы говорите, что существует развитая тайная организация. Вероятно, эти два факта совпадают.
— И поэтому?
— И поэтому мы должны быть готовы к вооруженному сопротивлению. Они могут уничтожить наш единственный корабль.
— Или десять, или сто. Зачем такие предосторожности?
— Военные дела на моей ответственности. Я предлагаю снарядить десять кораблей.
Контактные линзы Аратапа неестественно сверкнули, когда он поднял брови. Военные имеют все. Теоретически в мирное время военные решения принимают штатские, но и тогда трудно сопротивляться воинским традициям.
Он осторожно сказал:
— Я подумаю.
— Благодарю вас. Возможно, вы не примете мои рекомендации, это ваше право…
Майор резко щелкнул каблуками, словно выстрелил, и это было просто следованием традиции. Аратап это понял.
— Но в таком случае у меня нет иного выбора, как только подать рапорт об отставке, — закончил майор.
Аратапу пришлось спасать положение.
Он сказал:
— Я не собираюсь вмешиваться в ваши решения по чисто военным вопросам, майор. Но это скорее политическая, чем военная проблема. И вы их предоставьте мне.
— Какая именно?
— Проблема Хинрика. Вы вчера возражали против моего предложения, чтобы он сопровождал нас.
Майор сухо сказал:
— Я считаю это необязательным. Присутствие чужака во время боевых действий плохо отразится на моральном состоянии воинов.
Аратап чуть слышно вздохнул. Однако Андрос хороший специалист. Нельзя проявлять нетерпение в разговоре с ним.
Он сказал:
— Я снова согласен с вами. Но прошу обдумать политический аспект ситуации. Как вы знаете, казнь старого Ранчера Вайдемоса в политическом смысле была не очень разумна.
Майор лишь сказал:
— Все равно участие родийского корабля в составе нашей военной эскадры послужит плохим прецедентом.
— Я не сказал вам, дорогой майор, что Хинрик будет командовать кораблем. Вы достаточно хорошо знаете, что он ничем не способен командовать. Он просто полетит с нами. Других родийцев на борту не будет.
— В таком случае я снимаю свои возражения, наместник.
В течение почти недели тиранитский флот занимал позицию на расстоянии двух световых лет от Лигейна.
Майор Андрос советовал немедленно высадиться на планету.
— Автарх Лигейна, — говорил он, — не раз подтверждал, что он верный друг Кхана, но я не верю тем, кто улетел на нашем корабле. Странно, что сразу после возвращения Автарха молодой Вайдемос отправился именно к нему навстречу.
— Автарх не скрывал ни своего отъезда, ни своего возвращения, майор. И мы не знаем, с кем хочет встретиться Вайдемос. Он остается на орбите вокруг Лигейна. Почему он не высаживается?
— А почему он остается на орбите? Будем думать о том, что он делает, а не о том, что он не делает.
— Могу высказать предположение, укладывающееся в схему.
— С радостью выслушаю его.
Аратап просунул палец за воротник, тщетно пытаясь ослабить его. Он сказал:
— Поскольку молодой человек ждет, то мы можем предположить, что он ждет что-то или кого-то. Трудно представить, что, отправившись прямо в Лигейн — ведь он сделал только один прыжок, — теперь он топчется в нерешительности. Поэтому я говорю, что он ждет друга или друзей. Получив подкрепление, он последует дальше. Поскольку он не высаживается на Лигейне, значит, считает это не вполне безопасным. Это доказывает, что Лигейн в целом и Автарх связаны с подпольем, хотя отдельные лигейнцы вполне могут быть связаны с бунтовщиками. Поэтому нам тоже не следует спешить с высадкой.
— Не знаю, всегда ли очевидные решения являются верными.
— Мой дорогой майор, это не только очевидное решение. Оно и самое лучшее и логическое. Оно укладывается в схему.
— Может быть. Но все равно, если в ближайшие двадцать четыре часа ничего не изменится, я вынужден буду приказать высадиться на Лигейн.
Аратап хмуро смотрел на закрывшуюся за майором дверь. Как трудно контролировать одновременно и беспокойных подданных и недальновидных завоевателей. Двадцать четыре часа. Что-то должно произойти в это время, иначе придется отыскивать способ остановить ретивого Андроса.