Каникулы на колесах
Шрифт:
— Ну, что же ты? — нетерпеливо повернулась на бок Наташка.
Я уныло развел руками.
— Знаешь, ничего путного в голову не лезет…
— Это потому, что ты лежишь, разнежился на песке. Вставай, встряхни мозги, чтоб заработали.
Наташка любит командовать. Не знаю почему, но так уж получается, что я частенько подчиняюсь ей. И на этот раз мне хотелось еще спокойно позагорать на солнышке, а вместо этого я послушно поднялся. Но не упустил случая поддразнить ее. Как все москвичи, я заметно «акаю». А она, как истая северянка, выделяет в словах букву «о». И мы пикируемся в шутку: «Мая Масква на семи халмах стаит», — копирует мое произношение
— Потому что…
Мы спустились к самой воде и шли босиком по сырому песку. Круглые розовые Наташкины пятки погружались в песок, и сейчас же ямки, выдавленные ими, заполнялись водой. Я увлеченно следил за тем, как она беспрерывно печатает ямки, и сам начал вдавливать пятки поглубже.
Наташка остановилась внезапно и так резко, что я натолкнулся на нее.
— Ну, сообразил что-нибудь?
— Утренняя Роса? Лесная Лань? — не думая, поспешно выпалил я первое, что пришло на ум.
— Здрасьте! При чем тут роса? И чем я похожа на лань, да еще лесную? — возмутилась Наташка. — Ты же сам говорил: нужно какое-то правдоподобие, характерный признак, сходство.
Я напряженно размышлял. Волосы, брови, ресницы — все у Наташки, кроме глаз, было угольно-черное. Но не назовешь же ее Чернавкой или Чернушкой? Нехорошо как-то, даже обидно… Стоп! А Черная Молния? Неплохо! Она же и в самом деле на редкость проворна. Настоящий живчик, как капелька ртути.
Наташка одобрила свое новое имя. Но тут же потребовала:
— Надо дать дорожные имена и моему папе, и маме.
— Захотят ли они? — засомневался я. — Еще посмеются над нами…
— Родители меня всегда слушаются, — отрезала Наташка.
Вот уж что правда, то правда! Пришлось мне снова шевелить мозгами, уже наполовину расплавленными от солнца. С дядей Васей было просто. Такому богатырю имечко само пришлось на язык — Белый Медведь. А вот как назвать тетю Веру? Северная Заря? Полярное Сияние? Еще немного — и я наверняка свихнул бы себе мозги в поисках подходящего имени. Но внезапно меня озарило.
— Соленая Вода! — заорал я в восторге от собственной находчивости. — Дядя Вася — Белый Медведь, а тетя Вера — Соленая Вода.
— Принято! — утвердила Наташка мое предложение. Вопреки моим опасениям, Николаевы не стали возражать дочери. Торжественный обряд присвоения им дорожных имен был поручен, вполне понятно, старейшине нашего семейного клана, Великому Змею. За неимением жезла или посоха он вытащил из багажника заводную ручку и коснулся ею коленопреклоненных аборигенов Севера:
— Сим отроковица Натаха нарекается отныне Черной Молнией. Родитель ее, отче Василий — Белым Медведем, родительница Вера — Соленой Водой. Именовать всех троих в дороге означенными именами.
Черный Гепард и Бледнолицая Сквау наблюдали за потешной процедурой с самым серьезным видом, не позволяя себе даже улыбнуться, а я скакал вокруг в восторге, что наша затея поддержана родителями.
Вечером Наташка, как всегда, помогла матери приготовить ужин, вымыла посуду, подмела вокруг палатки. Глядя на нее, я тоже взялся за дело: для начала надраил до зеркального блеска алюминиевый чайник, потом принялся за жирные сковородки. Мама похвалила меня за усердие, но тут же ввернула:
— Наташа определенно благотворно влияет на тебя, сынок. Раньше я за тобой таких приступов трудолюбия
У меня даже уши загорелись. Надо же — мама будто подслушала мои мысли. Но, конечно, я промолчал, ничего не ответил. Само собой — товарищ из Натахи был бы отличный. Но что толку мечтать о несбыточном?
Дедушка бережет аккумулятор и включает радиоприемник «Волги» только на ходу, когда батарея подзаряжается генератором. У «Победы» Николаевых радиоприемника нет совсем. Поэтому по вечерам обе наши семьи часто собираются вокруг моего «ВЭФа» и слушают последние известия или музыку. К симфонической музыке я равнодушен, стараюсь поймать по «Маяку» что-нибудь веселенькое в исполнении «Песняров» или «Машины времени». Папа издевается надо мной по этому поводу, говоря, что мне в детстве медведь на ухо наступил. Сам-то он мастерски играет на аккордеоне. И слух у него абсолютный: достаточно один раз услышать новую мелодию, чтобы тут же подобрать ее на аккордеоне.
Дедушка и дядя Вася чаще всего пускаются в обсуждение технических достоинств вездеходной «Нивы», проделок нерадивых ремонтников на станциях технического обслуживания или капризов двигателя, с которыми им приходилось сталкиваться в дороге. Дедушка — старый автомобильный волк. Но и дядя Вася мастер на все руки, только в крайних случаях обращается к ремонтникам, да и то, если нет нужной детали. Дома у него целый шкаф со слесарным инструментом. Он даже дочку выучил нарезать резьбу, сверлить, запаивать дырочки. Так что обоим автолюбителям есть о чем потолковать.
Нашлись общие интересы и у мамы с тетей Верой. Соленая Вода работает закройщицей в ателье, и Бледнолицая Сквау учится у нее кроить платья, блузки, юбки. Материала у них нет, но в дело идет упаковочная бумага.
Мы же с папой усаживаемся за шахматную доску. Наташка подсаживается к нам и бурно переживает за меня. В шахматах она ничего не смыслит, но видит, как редеют мои фигурки, и не на шутку огорчается. Можно сказать, морально поддерживает слабую сторону. Чтоб уравновесить шансы, папа снимает у себя заранее коня или слона. Когда-то он снимал ферзя, потом — ладью. Теперь для форы достаточно коня. Прогресс налицо. А что будет, когда я изучу теорию дебютов? Всякие там королевские гамбиты, дебют четырех коней, защиту Филидора, сицилианскую партию и прочие эндшпили? Тогда держись, Черный Гепард! Игра пойдет на равных. Можно будет подумать и насчет категории. На гроссмейстера я, понятно, пока еще не замахиваюсь… Пока что чаще всего проигрываю папе. И все-таки охотно сажусь за шахматы. Доска у нас большая, фигуры крупные, выточенные из цветной пластмассы, такие гладенькие и красивые, что даже держать их в руках приятно. Мудрая эта игра шахматы! Сколько мы играем с папой, а двух совершенно одинаковых партий еще ни разу не случалось, всякий раз что-то новое, другое.
Шахматная партия затягивается, и Наташка начинает скучать, поглядывать по сторонам. Оно и понятно: все-таки одно дело напряженно обдумывать очередной хитрый ход или разгадывать уловки противника, и совсем другое — глядеть на доску со стороны, да еще не зная правил игры. И мне пришла в голову счастливая мысль научить Наташку занятной игре, которой давно увлекается наша семья.
— Ты в слова любишь играть, знаешь эту игру?
— В какие еще слова? — удивилась Наташка. Как я и предполагал, она о ней ничего не слыхала. До Ледовитого океана эта игра еще не дошла.