Капитали$т: Часть 4. 1990
Шрифт:
Мы с Валериком и Серегой сидели в баре и пили сок. Гости с Кавказа немного опаздывали.
— А если вообще не придут? — спросил Серега, не искушенный в подобных переговорах.
— А если вообще не придут, — сказал я, — то будем считать, что вопрос закрыт и наше предложение принято.
— Если не придут, то кругом неправы окажутся уже они, — сказал Валерик. — Но это, как говорится, слишком хороший вариант, на такое рассчитывать не приходится!
На такой простой вариант рассчитывать действительно не приходилось. Уроженцы солнечной Грузии опоздали ненадолго, всего минут на
— Нормально… — пробормотал Валерик. А Серега просто тихо матернулся.
Виктор Федорович, в свою очередь, наслаждался произведенным впечатлением. Он, вероятно, любил эффектность, что-то артистическое определенно было в его характере.
— Ну чего, молодежь? — спросил он. — К столу позовете?
Я сделал широкий жест рукой, приглашая дорогих гостей садиться.
— В тесноте, да не в обиде, — резюмировал Гусар, когда все расселись. — А теперь давайте решать вопрос. Вот, ребята из Грузии к вам претензию имеют.
— Есть такое, есть! — закивали грузины.
Гусар удовлетворенно кивнул.
— Ваш партнер за базар не отвечает, — продолжил он. — Три вагона водки он ребятам должен?
— Должен, — сказал я. — Никто не отказывается.
— А отдавать — не отдает, — посетовал Гусар. — А фуфлыжник — хуже сами знаете кого… Ребята бы его давно в лесок вывезли и поговорили по-свойски. А вы не позволяете. Разве это справедливо?
Я пожал печами.
— Уважаемым гостям вчера были предложены различные варианты решения проблемы. Пуст возьмут деньги сейчас. Или пусть ждут водку до десятого мая и получают неустойку хоть деньгами, хоть водкой…
— Нам не нужно в мае, — сказал старший грузин. — Нам нужно на следующей неделе. А в мае — неизвестно что будет.
Гусар хмыкнул.
— Я не пойму, ребята, — сказал он, — это что, вы все время так собираетесь дела вести? Этот ваш придурок будет косячить, людей кидать, а вы его прикрывать в этом? Нет, так не пойдет!
Я про себя еще раз выругался в адрес Григория Степановича. Формально в сложившейся ситуации Гусар был прав. Вот только было непонятно — почему так уж сильно уперлись грузины? Ведь получить водку раньше указанной даты так или иначе не представляется возможным. Даже если Григория Степановича распилить на мелкие части…
— Ваши предложения? — спросил я, вызывающе глядя на Гусара.
Тот усмехнулся, выдохнул сигаретный дым и сказал:
— Пошли, парень, отойдем на пару слов… Покалякаем о том, о сем…
Я поднялся, и мы с Гусаром вышли в коридор.
— В общем так, — сказал Гусар в полголоса, — мне за этих кавказцев второй день звонят. Уважаемые люди звонят, между прочим, интересуются, что за беспредел творится в городе, обещают приехать, помочь разобраться. А оно нам нужно?
— Мы гостям всегда рады, — кивнул я. — пусть приезжают, климат у нас хороший, опять же — дружба народов, не то что на Кавказе…
— Да ты погоди… — скривился Гусар. — Думаешь, мне эти деятели нужны? Без них забот хватает.
— Так какие все же будут предложения? — спросил я.
Гусар хитро
— А никаких. Вы просто не лезьте в это дело, и все будет хорошо. Не прикрывайте этого козла директора. И к вам претензий ни у кого не будет. А ребята сами с ним разберутся.
— Водку они все равно не получат до мая, — сказал я, с удивлением глядя на Гусара.
Гусар безразлично махнул рукой.
— Да и хрен с ней. Дело же не в водке уже.
— А в чем? — не понял я.
— В директоре, конечно. Кстати, увидишь его, так передай, пусть пишет по собственному желанию. Он уже себе нормально накурочил. Пусть чешет на заслуженный отдых. А ребята своего человека поставят.
— Вот даже как?! — изумился я.
— А как ты хотел? — спросил Гусар. — Он сейчас косячит по полной, а если безопасность почувствует, то в десять раз больше косячить будет. И будут постоянные «качели» и разбирательства. Зачем это надо?
— А если он не напишет заявление по собственному желанию? — медленно спросил я.
Гусар долго молчал, рассматривая замызганные стены.
— Тогда, сам понимаешь, — сказал он наконец. — Не маленький. Как говорится, нет человека, нет и проблемы. Директор в любом случае другой будет. Это уже вопрос решенный.
Я покачал головой.
— Нет, не решенный. Этот вопрос сначала с нами нужно решать.
— С вами? — удивился Гусар. — Это с кем, с вами? Вы кто такие вообще? Бизнесмены, спекулянты? Вот и занимайтесь своим бизнесом, зарабатывайте бабки, а в людские дела вам лезть — не по масти. Вы, ребята, возомнили о себе. Короче, базар считаю оконченным.
— Хорошо, — кивнул я. — Раз окончен, значит окончен. Не договорились, получается.
Мы вернулись в бар.
— Какая-то хреновина, — сказал Валерик, когда мы ехали со встречи. — Вообще не похоже было, что они пытаются договориться. Просто тупо провоцируют конфликт. Из-за чего? Из-за трех вагонов водки?
— Ну, три вагона — это не жук начхал, — возразил Серега. — Людей за шапку норковую убивают, за кошелек с червонцем, а тут три вагона водки…
— Он реально говорил так, как будто вопрос уже решен, — сказал я задумчиво. — Как будто нас уже нет, и мы ни на что повлиять не можем. Вот с чего бы? Они имеют виды на завод — факт. Гусар сказал, что эти грузины хотят поставить своего директора. И он их в этом поддерживает. И совершенно недвусмысленно намекнул, что если товарищ наш Бубенцов добровольно с поста не уйдет, то тогда его унесут.
— Короче, — сказал Серега, — Матвей повоевать с блатными рвется. Вот ему, похоже, и карты в руки. Поговоришь с нашим ментом, что он скажет?
— Поговорю, — сказал я. — нужно будет обязательно посоветоваться. А сейчас поехали на завод к Бубенцову. Нужно его предупредить, что времена настают сложные… Чтобы сидел тише воды, ниже травы…
— А лучше — потерялся бы куда-нибудь, — добавил Валерик. — Хотя бы на больничный.
Наша «Волга» двинулась в сторону завода.
Всей компанией к Григорию Степановичу мы решили не ходить, мои компаньоны, после короткого совещания, отправили сообщать плохие новости директору именно меня.