Капитали$т: Часть 4. 1990
Шрифт:
— Гусар — мелочь, — продолжил Николай Николаевич. — Насекомое. Важно подвинуть тех, кто у нас в ментовке его прикрывает. Короче, газета твоя снова нужна. Понял?
— Понял, — сказал я. — Но, Николай Николаевич… Мы уже одного сотрудника газеты потеряли. Совсем молодой парень, студент. А толку никакого…
— Толк есть… — вполголоса сказал Николай Николаевич, разглядывая порезанный сыр, лежащий на блюдечке. — Замначальника управления последнее китайское предупреждение получил. Аж из Москвы. Еще один инцидент — и все. Проректором куда-нибудь в институт внутренних дел. Понял теперь? Вот нам и нужен
— Постараюсь, — сказал я, представляя, как перепугается Борис Борисович. — Материал какой-то у вас имеется?
Николай Николаевич важно кивнул.
— А насчет этого Гусара ты не беспокойся, — сказал он. — На днях придет человек от меня. Нужно будет ему помочь чем он скажет. Финансово, ну и… вообще! Он этот вопрос решать будет. И решать так, как нам нужно.
— Сделаю, — сказал я решительно.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся Николай Николаевич. — Тогда давай дальше. По поводу Бубенцова.
— А что по поводу Бубенцова? — не понял я.
— А то, — сказал прокурор, — что пора на заслуженный отдых нашему Григорию Степановичу.
— Есть такое мнение, — кивнул Николай Николаевич.
Я усмехнулся.
— Знаете, а Гусар совсем недавно мне то же самое говорил.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал прокурор, разливая коньяк по рюмкам. — Хорошие идеи, они просто в воздухе витают. И сразу в несколько голов приходят.
— Да ты не тушуйся, — сказал Николай Николаевич, видя мою растерянность, — как работал там, так и будешь. А Степаныч не справляется… Подберем какого-нибудь нормального парня, энергичного, перспективного… Так, Леня?
— Так точно! — отозвался прокурор. — Степаныч все еще секретарем обкома себя считает, никак не перестроится. Он один в центре вселенной, а все остальные вращаются вокруг него.
Ого, подумал я. Похоже, что наш замечательный товарищ Бубенцов, сидя на серьезном ресурсе, совершено ничего не уделяет бывшим своим товарищам. И вот результат — товарищи недовольны.
— А, кстати, — вскинулся прокурор, — молодой человек, что это мне говорили, будто вы каких-то каких-то кандидатов на выборах поддерживаете? Прямо как на Западе! Правда или нет?
— Было дело, — кивнул я. — Решили поддержать нескольких честных людей на выборы в горсовет.
— Честных? — иронично спросил прокурор. — В горсовет — честных? Ну тогда они наверняка победят! Верно я говорю, Коля?
Николай Николаевич кивнул, скрывая улыбку.
— Мутиловку какую-то надумал с исполкомовскими? — спросил прокурор, и, не дожидаясь моего ответа, сказал: — Это правильно. Сейчас время такое, что под лежачий камень и вода не потечет. Надумал — молодец, значит. И мы поможем, если что. Так, Николай?
Николай Николаевич важно кивнул.
— Только теперь будет таким образом, — сказал прокурор, глядя мне в глаза, — что до сегодняшнего дня прихватили, то ваше. Вопросов нет. Но все, что прихватываете с завтрашнего дня… Нас здесь за столом трое, так? Трое. Вот, на троих будем соображать. Все понятно?
Мне было все понятно. Прокурор и Николай Николаевич хотели денег из будущих проектов. Причем, львиную долю — две трети. Это, конечно, много, но… С их помощью реализовать задуманное у меня намного больше шансов, чем в одиночку…
— Мне понятно, — сказал я, — но у меня
— Со своими партнерами сам решишь, — жестко сказал прокурор. Всю его пьяную расслабленность и благодушность будто рукой сняло. Это был хищник, в мутных глазах которого вдруг очень отчетливо загорелось что-то волчье.
Ладно, товарищи-правоохранители, мстительно подумал я. Через год с небольшим мы вернемся к этому разговору. А сейчас мне нужен административный ресурс. Не папин, который сходит на нет, а свой собственный. Личный. И вот тогда… Но вслух, конечно, ничего подобного я не сказал. Я сказал, что мне все понятно и что возражений у меня нет. После этого новоявленные компаньоны почти силой заставили меня выпить коньяка и отправили восвояси. Домой, спать.
Пока мы делили будущие прибыли и решали коммерческо-криминальные вопросы, в гостинице «Советская» были убиты трое гостей из солнечной Грузии. Убивали их кроваво и по-любительски — двоих сначала оглушили чем-то тяжелым, а потом уже резали в номере. Третьего поймали в баре, выволокли на пожарную лестницу, и там всадили нож в сердце. Делали какие-то парни в одинаковых черных шапочках, надвинутых на глаза, в количестве от трех до пяти человек, многочисленные свидетели в этом вопросе расходились во мнения. У убитых пропали многочисленные золотые вещи, дорогие часы, а также — приличная сумма наличными. Милицейский опорный пункт находился на территории гостиницы, но милиционеры мирно выпивали и закусывали, а происходящем узнали только когда все закончилось. Бойня, впрочем, заняла не так уж много времени — от появления и до исчезновения убийц прошло максимум пятнадцать минут. Прибывший по вызову патрульный экипаж, конечно же, ничего не обнаружил. А вслед за экипажем потянулось в гостиницу и городское милицейское руководство — тройное убийство дело серьезное.
О происшедшем я узнал только утром — позвонил человек от Матвея, у которого уже сложилась собственная сеть информаторов в злачных местах. Человек предупредил, что грузин в «Советской» порезали. Без подробностей.
Ошарашенный сообщенной новостью, я отправился в офис. А уже в обед к нам нагрянула милиция…
Глава 20
А ведь серьезный прогресс, подумал я с какой-то странной отрешенностью, будто и не о себе. В первый раз меня задерживали за организацию просмотра заграничных фильмов. А сейчас — в связи с убийством трех человек. Растем, ничего не скажешь… Тогда нас отмазал Николай Николаевич, все отделались легким испугом. А вот сейчас…
Я вспоминал фильм, который еще не снят. Один из моих любимых — сериал «Миллиарды». Там был интересный эпизод, когда главный герой — глава крупного фонда, инсценировал заход «силовиков» в офис, чтобы посмотреть — кто из сотрудников даст слабину и растеряется. Многие действительно «поплыли», увидев людей в форме, но лысый менеджер повел себя как полагается — на все обращенные к нему вопросы отвечал: «Адвоката!»
… это был даже не кабинет, а какая-то каморка без окон, из мебели — забитый папками шкаф, стол, два стула. На одном из стульев расположился я, а на другом — мужчина лет около сорока, лысоватый, потеющий и уставший. Почему-то в штатском костюме.