Капитан космического флота

Борчанинов Геннадий

Молчаливый охранник стоял в дверях и наблюдал, ожидая, когда я закончу, чтобы забрать посуду. Мне не собирались оставлять даже пластиковый нож, разумно опасаясь, что я могу натворить что-нибудь. На орбитальной станции правила безопасности гораздо суровее, чем на поверхности планеты.

— Мне просили что-нибудь передать? — спросил я.

— Нет, — сказал охранник.

Больше он не произнёс ни слова, дождался, когда я закончу с ужином, забрал посуду и вышел, снова заперев дверь.

Я посмотрел прямо в камеру, висящую под потолком, гадая, кто находится на той стороне, за экраном.

За мной точно наблюдали, я это чувствовал. Не удивлюсь, если меня уже объявили пропавшим без вести, а губернатор Димитриевский уже ведёт переговоры с моими заместителями. А когда они увенчаются успехом, меня заставят прогуляться в шлюз без скафандра.

Вот и думай головой, как говорится. Мысли в голове крутились самые разные, утомительное безделье заставляло прокручивать самые разные варианты раз за разом, начиная от попытки захвата заложника, когда охранник снова принесёт пищу, и заканчивая согласием на условия графа. И ведь сам же подставился, сам сунул голову в петлю. От осознания этого факта хотелось что-нибудь разбить, разломать, но в маленькой каюте даже и не подебоширить толком. Нечего разбивать.

Скрепка в отрыве от сети тоже была практически бесполезна, общаться с искусственным идиотом, который будет врать и сочинять, не имея возможности найти ответ, у меня не было никакого желания. Оставалось только ждать, и я валялся на узкой жёсткой койке, надеясь, что Игнатов уже получил известие о случившемся.

Для себя я решил, что если за три дня ситуация не решится, то я соглашусь на предложение губернатора. В конце концов, его можно и не выполнять. Вот только я буду у него на крючке, и это хуже всего. Он найдёт способ повлиять на меня или мою карьеру, если я соглашусь и обману его.

Боевой эсминец в системе это гарантия безопасности, символ того, что Империя заботится о своих пограничных станциях и колониях. Граф Димитриевский же, по всей видимости, хотел позвать в систему гостей. Показать, что космофлот не справляется со своими обязанностями. Сраная политика и придворные интриги. Я становился фигурой на доске, а в этих пятимерных шахматах любой фигурой рано или поздно жертвуют ради какой-то своей цели.

Можно, конечно, подняться и стать игроком… Но если смотреть на вещи трезво, до этого положения мне ещё плыть и плыть. Но я уже не простая пешка, я командир имперского боевого эсминца. И не позволю, чтобы меня и мой корабль использовали в своих интригах такие, как губернатор Димитриевский-Крейц.

Глава 14

На второй день моего заточения в каюте номер семь орбитальной станции Зардоб ситуация прояснилась. Нет, взвод охраны «Гремящего» не ворвался в моё узилище с бластерами наперевес, и подполковник Игнатов не вытащил меня через отверстие в потолке, всё оказалось куда прозаичнее. Дверь открылась, на пороге показался полковник Ахметов, хмурый донельзя.

— Поднимайся, — буркнул он.

Я как раз лежал на койке, закинув руки за голову, и глядел в потолок. Я даже отреагировал не сразу.

— Поднимайся, — повторил Ахметов.

— Если бы вы были чуть более вежливы, господин полковник, я бы с удовольствием рассмотрел ваше предложение, — сказал я. — Увы, но вам незнакомы ни

вежливость, ни честь мундира, ни офицерская солидарность.

— Самый умный, да? — прошипел безопасник. — Тебя желает видеть Его Сиятельство.

Я демонстративно покосился на камеру видеонаблюдения.

— А он не насмотрелся? — хмыкнул я.

— Хватит паясничать! — рявкнул Ахметов.

Всё, продолжать шутить будет уже опасно. Я встал и поправил китель, изрядно уже помятый.

— Ну и чего от меня хочет Его Сиятельство? — спросил я.

— Пошли и узнаешь, — проворчал полковник. — Живее, Его Сиятельство не любит ждать.

Мало ли что он не любит. Лично мне на его пожелания было абсолютно плевать. Но разговор с ним всё-таки лучше, чем пребывание «гостем» в этой каюте.

— Ведите, — сказал я.

То, что ко мне явился лично начальник службы безопасности, говорило о том, что ситуация неординарная. Что губернатор желает меня видеть не просто для того, чтобы поболтать о погоде или магнитных бурях.

Так и вышло. В кабинете губернатора присутствовали ещё подполковник Игнатов и какой-то незнакомый майор, скорее всего, здешний особист. Сам граф Димитриевский был мрачен, как грозовая туча.

Я едва заметно кивнул Игнатову, тот пристально посмотрел мне в глаза. Я был рад его видеть здесь, хоть и старался не подавать виду. Я вообще старался сохранять спокойствие и хладнокровие, особенно в присутствии губернатора и его людей.

— А вот и наш гость, — натянуто улыбнулся Димитриевский. — Как отдохнули?

— Никогда в жизни так не отдыхал, — сказал я.

— Вот и здорово, — сказал граф.

Он даже не смел упомянуть нашу договорённость в присутствии Игнатова. Похоже, всё уже решилось. Вернусь на «Гремящий» — расцелую Антонову, вытащила меня. Но мне просто повезло. Если бы делом об уничтожении «Льва Империи» занимался любой другой офицер, а не знакомый уже Игнатов, ничего не получилось бы. И в том, что подполковник находился где-то поблизости, тоже повезло.

— Самовольное оставление места службы, господин старший лейтенант, карается законом, — проскрипел незнакомый майор.

— Готов понести наказание, соразмерное тяжести моего проступка, — сказал я. — После всестороннего изучения дела, расследования и решения военного трибунала.

— Служба внутренних расследований непременно этим займётся, — сказал майор.

Ну и пусть. Пусть расследуют, я уверен, граф Димитриевский постарается это дело максимально замять, чтобы ничего лишнего не всплыло.

— Служба внутренних расследований знает, где меня найти, — улыбнулся я, жирно намекая на каюту номер семь.

— На корабле вас уже, наверное, заждались, господин старший лейтенант, — произнёс губернатор. — Не может же эсминец обеспечивать защиту нашей родной системы без своего командира.

— Не переживайте, Ваше Сиятельство, Зардоб и дальше будет находиться под неустанным присмотром, обещаю вам, — сказал я.

Завуалированно послал его к чёрту, можно сказать, и граф это понял. Скрипнул зубами, растянул губы в холодной фальшивой улыбке. Говорить откровенно в присутствии Игнатова он не мог, да и я не стремился выкладывать всё в открытую, сейчас не время и не место для этого.