Капитан космического флота

Борчанинов Геннадий

— Значит, я буду ходатайствовать о вашей замене, — сказал Димитриевский.

В надежде, что другой капитан будет посговорчивее. Ну, он в своём праве. Штаб сектора не обязан удовлетворять его хотелки.

— Благодарю за гостеприимство, Ваше Сиятельство, — сказал я и повернулся к Игнатову. — Господин полковник, разрешите идти?

— Возвращайтесь на корабль и ожидайте дальнейших указаний, господин старший лейтенант, — сказал он.

— Есть! — выпалил я.

Из кабинета губернатора я вышел в приподнятом настроении, подмигнул секретарше в

приёмной, прошёлся по коридору. Связь наконец появилась, и я немедленно вызвал «Гремящий». До меня неоднократно пытались дозвониться, но в экранированном помещении это было невозможно, и только сейчас я увидел все пропущенные вызовы.

Мне ответил дежурный связист «Гремящего».

— Господин старший лейтенант! Это вы?! — воскликнул он, грубо нарушая все протоколы и инструкции.

— Дулбич? — узнал я голос. — Отправляй челнок на станцию. Прямо сейчас.

— Есть, господин старший лейтенант! — воскликнул он.

Судя по голосу, он был рад меня слышать. Это оказалось даже приятно осознавать, хотя с оператором третьего класса Дулбичем мы нечасто общались и завоёвывать его симпатию я даже не собирался.

Я пошёл к ближайшему шлюзу, отправился пешком. Диспетчер, конечно, может направить челнок с «Гремящего» на противоположный край орбитальной станции, просто из вредности, но лучше всё равно быть где-нибудь поблизости от шлюзов. В крайнем случае, сяду на другой транспорт.

Прибыл челнок быстро, но ехать до него и впрямь пришлось на здешнем транспорте, собирая косые взгляды здешних обитателей. Вид у меня и впрямь был довольно затрапезный, в помятой форме, небритый, я выглядел так, словно вышел из запоя, и от меня старались держаться подальше. Какая-то девица даже перешла в другой вагон, стоило мне только сесть рядом.

Я подсознательно ждал, что губернатор попытается как-то насолить мне напоследок, перехватить до прибытия челнока, натравить на меня безопасников, как-то подставить. Но нет, станцию я покинул спокойно, без лишней мороки.

Но всё равно, расслабиться удалось, только когда челнок отстыковался и полетел прочь. В кресле пилота сидел, как обычно, ефрейтор Стыценко, и он прямо-таки сиял от радости, но предпочёл лететь молча и не докучать мне расспросами. Хотя я видел, как его распирает от любопытства. Я же не спешил делиться подробностями своего пребывания на станции. Пусть лучше команда думает, что я там страдал за всех, авось дисциплины на борту прибавится.

«Гремящий» показался в иллюминаторе огромной тенью, челнок аккуратно приблизился к нему, мягко нырнул в объятия магнитных замков.

— Прибыли, господин старший лейтенант, — подал голос ефрейтор.

— Наконец-то мы дома, — тихо произнёс я.

Шлюз открылся с тихим шипением, я шагнул внутрь коридора «Гремящего», и обомлел. В коридоре выстроилась вся команда.

— Смирно! — гаркнул лейтенант Магомедов.

Все вытянулись по струнке. От старших офицеров и до последнего оператора. Отсутствовали только те, кто нёс дежурство на боевых постах.

— Господин старший лейтенант, за

время вашего отсутствия происшествий не случилось! Второй помощник лейтенант Магомедов! — доложил Магомедов, лихо исполнив воинское приветствие.

— Вольно, — скомандовал я.

— Экипаж! Командиру! Троекратное! Ура! Ура! Ура-а-а! — начал Магомедов, а потом подхватили и остальные оглушительным слитным рёвом.

Я почувствовал, как к горлу подступает комок, такая встреча тронула меня до глубины души. Неожиданно и приятно. Не будь в коридоре эсминца таких низких потолков, меня наверняка принялись бы качать на руках. Хотя я, по сути, ничего особенного и не сделал.

— Спасибо, спасибо… — усмехнулся я. — Магомедов, Каргин, останьтесь. Остальные, разойтись. Антонова где? На посту?

— Так точно, господин старший лейтенант, — ответил мой второй помощник.

Старпом, очевидно, была в командирской рубке.

Команда начала рассасываться по коридорам и отсекам эсминца, лейтенанты ждали дальнейших моих указаний.

— Идёмте. Рассказывайте пока, что на корабле происходит, как обстановка, — сказал я, и мы направились к отсекам жизнеобеспечения, где несла дежурство мичман Антонова.

— Да нормально всё, порядок… — сказал Каргин.

— Нам Добрынин сразу всё рассказал, — произнёс лейтенант Магомедов. — Пытались до вас дозвониться, не вышло, мы уж думали, всё, командира в открытый космос выкинули…

— Да хрен там, не дождётесь, — буркнул я.

Мы дошли до систем жизнеобеспечения. Тут хранился запас воды, кислорода и всего остального, без чего эсминец мог служить только большой консервной банкой. Второе по защищённости место на корабле. На некоторых посудинах — первое.

Мичман Антонова вскочила с насиженного места, едва только мы вошли в её каморку.

— Вольно, Машенька, сидите, — сказал я, но она всё равно вытянулась смирно.

— Господин старший лейтенант! — воскликнула она.

— Да… Зашёл передать вам свою благодарность, — сказал я. — Если бы не вы…

— Перестаньте, господин старший лейтенант, — покраснела она вдруг. — Я просто сделала то, что считала правильным.

— И я вам очень за это благодарен, — сказал я. — Буду ходатайствовать о присвоении вам внеочередного звания старшего мичмана.

Мелочь, а приятно. Выслугой она пока на старшего мичмана пока не тянула, да и преференций особых от этого не было. Разве что надбавка за звание. Тоже не лишняя.

— Служу Империи! — воскликнула мичман Антонова.

Я улыбнулся и пожал её миниатюрную ладошку. Если бы не она, сидел бы до сих пор в гостях у губернатора.

Следующим пунктом назначения была командирская рубка. Не могу сказать, что я горел желанием пообщаться со своим старшим помощником, но её доклад нужно было выслушать. И узнать, пытался ли с ней связаться Димитриевский.

Магомедова с Каргиным я тоже отпустил, пошёл на мостик один. Всё-таки разговор предстоял деликатный, и лучше бы провести его без свидетелей, хоть я и доверял обоим лейтенантам.