Капитан космического флота

Борчанинов Геннадий

Он кивнул, исполнил воинское приветствие и быстрым шагом отправился к командирской рубке, я проводил его взглядом. Должен осилить, внутренний стержень в нём определённо есть. Пусть мы с ним и не особо дружили, скорее даже наоборот, но офицером он был толковым. Своевольным и своенравным, этого не отнять, но и опереться можно только на то, что сопротивляется.

«Гремящий» висел в абсолютной пустоте, на миллионы километров вокруг не было не то что живой души, не было даже кусочка камня. Висел почти неподвижно, гравитация звезды хоть и продолжала воздействовать, но в гомеопатических количествах. Показания на приборах

пусть и не замерли, но обновляться почти перестали. По сути, корабль находился на очень высокой орбите, с чудовищно большим периодом обращения.

Почему-то это вынужденное безделье напоминало мне о временах, когда эсминец неделями висел без движения на орбитеU-681, не занимаясь ни ремонтами, ни боевой подготовкой, ни чем-то ещё. Но если тогда мы бездельничали исключительно из-за нерадивого капитана, то сейчас просто должны были вести себя тихо.

Любая активность может привлечь ненужное внимание, и пусть мы находимся за пределами действия станционных сенсоров, риск быть обнаруженными всё равно существует. А мы тут в режиме тишины, всё-таки, замаскировались под блуждающую комету или что-то вроде того. Обнаружить нас можно только если точно знать, где искать.

Я отправился в каюту номер один, по распорядку у меня сейчас свободное время. Каждый распоряжался свободным временем по-своему, просиживал в кают-компании, играл в игры, смотрел видео. Кто-то занимался простыми хобби вроде рисования или музыки, кто-то тратил это время на спорт. Я разделся, сделал небольшую разминку. С нашей службой, большая часть которой протекает в кресле пилота, движение жизненно необходимо, и я каждый день делал зарядку и такую вот разминку из приседаний, отжиманий и пресса. Мелочь, казалось бы, но времени занимает немного, а польза определённо есть.

После разминки зашёл в душ, ополоснулся. Ещё одно преимущество капитанской каюты, отдельный санузел. Небольшой, но свой собственный. Вышел, лёг на койку. Заняться было решительно нечем.

Если бы мы просто висели на ближней орбите, как долгое время до этого, я бы отправился обходить корабль, от жилого отсека и до реактора, выявлять и устранять неисправности, выслушивать жалобы и предложения. Проверять, как несут службу дежурные на своих постах. Занялся бы боевой подготовкой или текущим ремонтом, которого всегда на корабле хватало.

Сейчас же, в режиме тишины, можно, конечно, пройтись и всё просмотреть, но устранить недочёты вряд ли получится. А их желательно устранять сразу же, иначе они начинают копиться.

Поэтому я пока просто отдыхал. Думал.

Я глядел в потолок, думал и чётко осознавал, что мне не нравится быть всего лишь пешкой в чьих-то политических играх, разменной фигурой. Такими рано или поздно жертвуют, и не всегда ради чего-то стоящего. Нужно как-то расти в званиях и должности, но командование «Гремящим» для меня пока что — потолок. Я и так занял командирскую должность слишком рано, не выслужив определённый ценз, а значит, повышений мне в ближайшее время не видать, как своих ушей. Ни в этом году, ни в следующем. Звание, может, подтянут до капитан-лейтенанта на какой-нибудь очередной праздник, а потом всё, служи, сынок, как я служил. До пенсии на одном корыте.

Нет, «Гремящий» стал очень приятным местом, во всех отношениях. Но плох тот солдат, что не мечтает стать генералом, и я понимал, что рано или поздно с «Гремящим» мне придётся

расстаться. Если я хочу продолжать карьеру в космофлоте. А я хотел. Пусть даже это будет сложнее, чем обычно.

Адмирал Ушаков обещал мне, что с «Гремящего» я переведусь, как только уляжется история с альянсовским послом, но теперь, когда я поднялся до командирской должности, перевод исключён. Спросят, мол, у тебя целый корабль, чего ж тебе ещё надо. Да и вкусив относительной свободы, переводиться на другой корабль простым офицером, пусть даже на крейсер или линкор… Сомнительная затея.

Значит, надо становиться незаменимым. Самым лучшим. Таким, чтобы сильные мира сего знали моё имя. И мне придётся сделать выбор, примкнуть к одной из фракций. Хотя выбор уже сделан и так, сама судьба свела меня с кронпринцем Виктором и его людьми. Кронпринц мне нравился, взгляды его я разделял, так что ничего плохого в службе наследнику престола не видел. Естественно, пока это не идёт вразрез с моими принципами и законами Империи.

А для этого нужно, как минимум, успешно провернуть дело в Зардобе. Кронпринц наверняка пожелает наградить исполнителей, и тогда уже можно будет как-то выйти на контакт с ним или его свитой.

Я и сам не заметил, как уснул. Разбудил меня вызов из командирской рубки. Быстро взглянул на хронометр — поспать удалось аж целых пять часов.

— Мясников, слушаю, — сказал я, с трудом подавив зевок.

— Вахтенный, лейтенант Магомедов… Запрос связи прилетел, — доложил мне Артур.

— От кого? — спросил я.

В режиме тишины входящий запрос это явно неординарная ситуация, так что Магомедов решил перестраховаться.

— Э-э-э… Сейчас… РК720ТК667МС-45…

— Понял, не продолжай, — перебил я его.

Зачитывать этот численно-буквенный код целиком — задачка не из простых, я узнал его по первым же символам. Подполковник Игнатов.

— Сейчас поднимусь, ждите, — сказал я.

Я накинул китель, взял со стола фуражку, вышел, на ходу застёгивая пуговицы. Если Игнатов вышел на связь, значит, что-то случилось. Без повода он бы вызывать не стал, поболтать о спейсболе или погоде на Марсе можно и в другой раз.

Сон как рукой сняло, я взбодрился, на мостик шёл широким пружинистым шагом. Я предвкушал возвращение в Зардоб, стремительный удар по силам туранского вторжения, какому-нибудь вшивому эсминцу или даже корвету, триумф «Гремящего». Того, что станция повернёт свои орудия против нас, я не опасался. Даже если это произойдёт, граф Димитриевский только глубже себя закопает, потому что контролировать систему всё равно будем мы, а не Туран.

А сидеть в осаде на орбитальной станции это вовсе не то же самое, что сидеть в крепости на поверхности планеты. Там хоть и есть небольшие плантации с гидропоникой, да и сублимированные продукты вместе с порошковыми субстратами никто не отменял, но без постоянного подвоза продовольствия орбитальная станция очень быстро выбросит белый флаг. Грубо говоря, человеку в день требуется килограмм пищи, тысяче человек — уже тонна. На орбитальной станции Зардоб проживало двадцать восемь тысяч человек, и это значило, что каждый день на станцию должен приходить гружёный под завязку транспорт с провизией. Как быстро губернатора поднимут на вилы, если транспорт не прибудет, учитывая, что верные Империи люди на станции тоже есть? Вопрос риторический.