Капитан Женька. Нелогичные рассказы
Шрифт:
– Чтоб Америка знала!
Про ракеты, которые Америке было положено знать, в Поселке стало известно тоже через Никиту Сергеевича. Ведь в тот год случился Карибский кризис. Он случился далеко, там, где росли пальмы и море было синим как небо. Но Женька, слышавший пересуды, которые выплескивались из соседских кухонь прямиком во двор, тоже начинал приходить к мысли: Америка – не подарок!
Набравшись новых слов, он прибегал к бабушке и спрашивал:
– А что такое «воинственно настроенные реакционные силы»?
На что бабушка отвечала:
– Да
Она хотела уберечь внука от реальности, не дать ему соприкоснуться с ней раньше срока. Но в одиночку это было не под силу даже ей.
Когда через 13 месяцев был застрелен 35-й президент США Джон Фицджеральд Кеннеди, и об этом сообщило Всесоюзное радио, Женька с одноклассником Сашкой так радовались, что начали баламутить один другого петушиными задиристыми возгласами.
– Так им и надо! – кричал Сашка.
– В Америке президентов, сколько хочешь! – кричал Женька.
Обнаружив совпадение с днями рождений, Женька не знал, как поступить в такой ситуации. Оторвав страничку календаря, он задумчиво вертел ее в руках.
Наконец спросил бабушку:
– У тебя есть открытка?
– Тебе зачем?
Бабушка лучше других знала, что внук мог придумать каверзу. К тому же в его глазах замелькали огоньки.
– Зачем-зачем?
Этот своеобычный повтор был Женькиной манерой разговаривать. Кого-то она раздражала, кому-то наоборот – нравилась. По мнению Нины Алексеевны, она была просто некультурной и никак не соответствовала привычкам семьи.
– Вон их сколько, – сказала бабушка.
И показала на верхний ящик комода, где хранились открытки и письма от родственников.
– А новая?
Нина Алексеевна немного помедлила. «Ну, точно! Придумал!» – решила она. Но открытку внуку все же дала. Внук уселся за стол и принялся писать. Высунув кончик языка – это была еще одна «манера», – Женька свалил голову вбок, скрипел железным пером, а ладонью старательно прикрывал свой текст.
– И что мы там прячем?
– Что-что? – снова «некультурно» отреагировал Женька, потом тщательно промокнул открытку и вручил ее бабушке.
«Дорогой Женька! Поздравляю тебя с днем рождения», – читала Нина Алексеевна. А когда добралась до конца, – обомлела. Внизу красовалась подпись: «ХрущОв».
Пинком распахнув дверь, Женька выскочил из подъезда во двор, налетел на приятелей и сунул им открытку прямо в нос.
– Нате!
Самые «догадливые» тут же встали вплотную к Женьке:
– Мы, это самое… мы тоже.
А те, кто были попроще, побежали рассказывать. Вскорости из окон повываливались взрослые, с удивлением всматриваясь в Женьку, хорошо им знакомого. Наиболее любопытные спустились вниз.
– Покажи-ка? – спрашивали они.
Но разглядев подпись, с опаской отодвигались от Женьки в сторону.
В тот вечер Женька долго не возвращался домой, сколько бы бабушка его не окликала. Даже день рождения не помог.
В конечном итоге Женьке не поверили! Почерк не тот и фамилия написана через «о». Но мало кто догадывался, что по факту
Потом Женька придумал вообще железную вещь, которая защищала его от любых подколок. Он придумал отговорку! Теперь, если кто спрашивал: «Где твой отец?», Женька четко, по-военному, отвечал:
– Погиб на фронте! Он был танкистом!
Это работало, от Женьки отставали.
Потом подоспела песня. Как и отговорка, она тоже попала в яблочко. По радио ее исполнял известный певец Гуляев. Под проникновенные слова «Должен и сын героем стать, если отец герой… » Женькина душа сразу перелетала на поля сражений, где его отец, весь в дыму и огне, мчался на танке, подбитом немцами, и весело махал сыну рукой. «Где-то я уже видел эту картину», – беспокоился каждый раз Женька. Вот только никак не мог вспомнить, – где?
5
На самом деле, большинство соседей относились к Женьке приветливо. Не то чтобы его любили, своих детей они любили, естественно, больше, но так или иначе – при случае там, или еще как – старались выказать ему расположение. А пришла к Женьке эта приятная во всех отношениях мысль посредством обыкновенного томатного сока.
Как и шоколадными конфетами, соками владела Антонина. На самом деле она торговала пивом, но Женьке не были доступны такие подробности. Поэтому он был абсолютно убежден, что Антонина была главной в Поселке именно по томатному соку.
Приходя за продуктами, Женька каждый раз тянул бабушку к прилавку соседки. Он хоть и находился в дальнем углу магазина, там всегда толпились люди, и их было гораздо больше, чем в других местах торгового зала. Это лишний раз доказывало Женькину правоту насчет сока. Главная тут она!
Тем более что Антонина возвышалась над всеми словно сказочная фея. Только вместо короны на ее голове был кокошник, а с ушей свисали два красных камня. Женька полагал, что камни у Антонины сделаны из стекла – он пока не знал, что камни бывают драгоценными, у мамы с бабушкой их никогда не было, – а кокошник из чистого сахара. Однако бабушка утверждала, что Антонина просто не жалеет крахмала, перекладывает. Глядя на огромный живот продавщицы, туго обтянутый несвежим от редкой стирки фартуком, Женька рассуждал про себя: «Может, бабушка и права. Уж фартук у Антонины точно не сахарный».
Издали завидев Женьку, Антонина громко – чтобы слышал весь большой магазин – восклицала:
– Ну-ка, подвиньсь!
И очередь послушно сдавала назад.
Потом Антонина наклонялась через прилавок и ласково трепала Женьку по стриженому загривку. Она заранее знала, зачем он здесь, но всегда церемонно спрашивала:
– Чего желаете, молодой человек?
– Томатный сок! – радостно отвечал Женька.
Не жалея воды, Антонина энергично полоскала стакан. Он был граненый как дедушкина стопка. Только гораздо больше. А капли на стенках сверкали огнями, как камни Антонины.