Капитан Женька. Нелогичные рассказы
Шрифт:
По утрам дедушка надевал свой любимый пиджак – на самом деле это был флотский китель, перешитый под гражданский вид, – и пропадал в лесу, где Завод располагался по-тихому. В этом лесу пропадали многие. Поначалу ручейками, а потом сплошным потоком люди шли по улицам Поселка и за переездом растворялись в заводских цехах. В этом крылся секрет. Оказывается, это они, окутанные тайной цеха, давали жизнь всему в округе: работу, жилье, детсады, школы, магазины, стадион и очень красивый Дворец культуры.
Позднее – уже в школе – Женька расслышал в словах
2
Пал Саныч жил в соседнем доме, возле которого, как и возле маминой школы, рос яблоневый сад – их вообще было много в Поселке. Деревья были настолько взрослыми, что дымными кронами заслоняли высокие окна второго этажа. Поэтому, стоя у забора, отделявшего их двор от чужого сада, Женька и другие мальчишки иногда наблюдали, как Пал Саныч подрезал ветки.
По большому счету 6-летний Женька не хотел лезть за чужим. Однако в Поселке слазить за яблоками проступком не считалось. Тем более, что это было поглавней дедушкиного «и-тэ-эр».
В ту ночь все ползали под деревьями и «убирали урожай», пока не начали трясти ветки. В окнах зажегся свет, и чей-то голос просипел рядом:
– Вы где?
Вся компания рухнула. Только Женьке не повезло, он попал в репейник и тихонько замычал:
– М-м-м…
– Ты здесь?
– Здесь! – не зная, зачем, громко крикнул Женька.
– Как звать?
– Женька! – еще громче крикнул Женька, опять не зная зачем.
Ужас вора, пойманного на месте, усугубился тем, что Женька разглядел, кто перед ним. Перед ним был Пал Саныч! Спросонья, в солдатской майке и сатиновых трусах. А главное, – в руках он держал ружье! Точнее, не ружье, а швабру. Но кто же будет разбираться в темноте? Наверное, то же самое подумали остальные. Поднимаясь с земли, ребята даже не пытались выбросить яблоки, туго набитые за пазуху.
Пал Саныч вздохнул и сказал:
– Пошли.
В квартире он усадил всех за стол, на котором высилась ваза с яблоками, выложил печенье и конфеты. Потом налил чаю и сел сам.
– Вот, что я скажу вам, ребята, – Пал Саныч прошелся взглядом по каждому. – Брать чужое – это плохо. Даже если очень хочется кушать.
Все сидели смирно.
– Вот ты, Женька.
Получалось, что из пацанов, сидевших вокруг, только Женька был знакомым Пал Саныча.
– Тебе ведь не очень хочется?
Теперь, в комнате, Женька смог разглядеть, как на самом деле выглядел Пал Саныч. Он был коренаст, под бровями горели умные глаза, а высокий лоб отблескивал при ярком свете. И еще он был совсем седой. Женьке стало стыдно. «И совсем он не страшный», – подумал Женька и утвердительно тряхнул головой.
– Ну, так что ж ты? – сказал Пал Саныч.
Постепенно беседа наладилась. Шумно прихлебывая, ребята стали пить чай и крошить печеньем. А Женька отважился взять конфету, что лежала с краю. Пал Саныч смотрел на них и слушал, как кошка родила котят, как родители ходят на Завод, как вообще
– Знаешь, кто это был? – спросили Женьку, как только вышли из квартиры.
– Кто? – Женька округлил глаза.
– Узнаешь, – поздно будет! Вот кто…
Женьке страшно захотелось узнать. Придя домой, он все выложил бабушке. Особо выпятил факт, что лично знаком с Пал Санычем.
– Ты хулиган?! – нервно спросила бабушка.
Она понимала, что реагировать надо строго, но растерялась. Сама мысль, что внук растет воришкой, сбивала с толку. Потом взяла себя в руки и решила объявить Женьке бойкот. Потом не выдержала и рассказала, кто такой Павел Александрович. К большому изумлению Женьки, он оказался Директором Завода!
Согласно бабушке, все, что имелось в Поселке, на самом деле исходило не от дедушкиных цехов, а от Павла Александровича – старого ленинградца, Героя Социалистического Труда, делегата 2-х партийных съездов и руководителя с 20-летним стажем. Это он отвечал за все. Особенно – за Дворец культуры.
По тем временам заводской Дворец культуры был как есть Дворцом. Можно сказать, что людям, уставшим от военной жизни, его колонны, люстры и мрамор отогревали душу. По части свободного времени в Поселке до Дворца тоже ничего не было. А с ним появились разные кружки – танцы, хор, духовой и струнный оркестры, народный театр, моделирование, рисование. Они быстро заполнились не только детьми, но и взрослыми.
Все были довольны! Лишь наверху нашлись завистники. «Излишества, допущенные в отделке здания», пробудили ревность. Они даже захотели отобрать у Павла Александровича партийный билет. Бабушка говорила, так бывает, когда сами ничего не умеют.
– Еще та история! – возмущалась она.
Чем все закончилось, 5-классник Женька увидел собственными глазами. Точнее, услышал. Он сидел с кларнетом в оркестровой яме Дворца культуры и глазами видеть ничего не мог. Заводу вручали Красное Знамя. Об этом объявил партийный секретарь. Он возвышался над столом, покрытым красным сукном, и докладывал об успехах. Доложив об одном, отпивал воды и приступал к следующему. Зал слушал молча. Так было заведено. Сначала доклад, потом Знамя, потом буфет, а в самом конце – концерт или танцы. Женька тоже знал этот порядок. Не в первый раз он сидел, дожидаясь, когда настанет время играть туш. Но сегодня сидеть было особенно скучно. Успехи не кончались.
Поначалу Женька прислушивался к ним, а потом радостным шепотом сообщил соседу:
– Столбиком!
Сосед с трубой, закрученной кольцами, выразительно повращал пальцем у виска. Успехи столбиком, надо же такое придумать?! Но ответить Женьке не успел. Тишина, сморившая зал, треснула. Прямо из середины рядов, куда целилась люстра, вырвался звонкий лозунг:
– Да здравствует коммунизм и Пал Саныч!
Люди всегда понимали, кто по-настоящему заботился об их благе.
3