Капитан. Наследник империи
Шрифт:
Быть может, проведённые у трона десятилетия, когда сам Кави являлся вторым лицом в державе, так ничему его и не научили – но власти он не взалкал. Более того, привык относиться к своему нежданному возвышению ежели и не с пренебрежением – ибо никакое могущество не прощает небрежения, – то с изрядной долей иронии. Муж императрицы, мало того – нечеловеческого происхождения муж… роль, правду молвить, сомнительная.
О, то ли дело Содара!
Кави помнил, сколь тяжелы были его первые годы во дворце, когда воспоминания о поединке Ритам сохраняли свою мучительную остроту. Все придворные – и всех прежде
Но нет же, нет! Пусть Содара живёт. Варте предстоят великие испытания, и законный наследник на троне империи послужит своему народу многажды лучше, чем эльф, вознесённый во власть капризом судьбы.
– А что эльф-та? Эльфов много…
Ответа сударя капитана Кави-старший не разобрал – в ломкой соломе рядом заворочался Кави-младший. Парнишке досталось сильно: привычкой к подобным избиениям юный эльф-охотник обзавестись, разумеется, не успел. По счастию, Содара быстро пресёк рвение своих гвардейцев… что же; принц с младых ногтей считался человеком чести.
Жаль, что нынче Содары в лагере не было: утром принц почувствовал лёгкое недомогание и в намерении развеяться отправился в верховую прогулку по окрестностям. Его присутствие, без сомнений, утихомирило бы гвардейский пыл.
– Довезти довезём, а насчёт живыми – указаний не было. А принц-та – он далеко, принц. Так шта-а…
Охранник закашлялся. Вообще говоря, после проведённой в лесу ночи многие в караване выказали признаки лёгкого телесного неблагополучия. В иных обстоятельствах Кави посочувствовал бы занемогшим; однако сочувствовать сему мерзавцу – о, это было бы уж слишком.
– «Захочу – повешу, захочу – прирежу», – сквозь кашель процитировал ражий мерзавец похабную городскую песенку, – а то вон у щенка уши отхвачу. А шта? Законный трофей. Девкам-та ихние уши нра-авятся!..
Кави в ярости заворочался, но поднять голову возможности не было.
– Мелкого не трожь, – произнёс голос Немца. – Такой тебе совет.
– А то шта?
– А то огорчу до невозможности, – сказал сударь капитан. Судя по интонации, он тако же цитировал некий источник.
– Дык шта ты мне сделаешь-та, «советчик»?
– Ну вот, например.
– Э, э, не шали! Гва…
И голос ражего, не успев претерпеть возвышение до полновесного призыва о помощи, захлебнулся хрипом, сипением и, наконец, полной, удивительно приятной тишиною.
Затем почти сразу же слуха принца коснулись ласкающие звуки коротких, каких-то даже учтивых ударов, словно босая лошадь вздумала пару-тройку раз лягнуть в мягкий живот зазевавшегося конюха.
– Извини, принц, – сказал Немец, разрезая путы, – на бычьё тупое я и у себя насмотрелся, с души воротит.
Связанные за спиной кисти рук оказались свободными.
Кави перевернулся на спину и, морщась от притока крови к пальцам, сорвал кляп.
– Судя по манере общения, этот из армейских, происхождения низкого.
Он наскоро взворошил куль с их пожитками. Городская стража не побрезговала бы, проверила всё и всяческое имущество задержанных. Но гвардия… о, гвардия выше того, чтоб копаться в пожитках
– Дерьмо у вас гвардейцы, – сказал Немец, на ходу примечая взгляд принца, – но жить будут.
Кави с лёгким сомнением – пренебрежение сударя капитана всё же было не вполне справедливым – кивнул, выпростал из-под спутанных волос уши и прислушался. Вокруг было тихо, более никто в лагере не заметил происшествия. Человек возился с младшим.
– Приношу вам свою искреннейшую благодарность, сударь капитан, – сплёвывая соломенную труху, церемонно произнёс Кави. – За вызволение из постыдного плена не только меня самого, но и…
– Просто Немец, – сказал человек. – Надо было сразу валить.
– Увы, сие означало бы – рискнуть жизнью принца Содары.
– Правильно, лучше нашими, – преувеличенно серьёзно согласился Немец. – Идти-то можешь?
– Отчего же, сударь капитан, вполне.
Но Кави тут же сообразил, что человек обращался не к нему. Вернее, к нему – но, так сказать, младшего образца.
Младший образец, расплываясь в судорожной улыбке, кивнул:
– Я пойду, сам, ты не думай. И ты…
– Да сколько ж мне эльфят-то по лесу таскать?.. – вопросил пространство человек, бодрым ответом юного эльфа очевидно не удовлетворённый.
– Кони, – сказал Кави-старший.
– Кони… – согласился Немец после секундного размышления.
Глава 6. Пахельбель
– А ты чего хотел? Я на лошади-то последний раз сиживал… когда? Сам уж не помню.
– Вовсе нет, сударь капитан, я и в мыслях не имел проявить какую-либо неуместную смешливость.
– А я имел! Х-ха, ха-ха-ха!.. Ой.
– А ты вообще молчи. Молод ещё иметь.
– Не серчайте на юного эльфа, капитан Немец. Сколь помню себя в его возрасте… сколь помню, я действительно не мог тогда вообразить благородного человека, почти не искушённого в верховой езде.
– Ты себя в «уазике»-то вспомни. Что? Да, «та железная карета». Ну вот то-то.
– А что за карета?
– Молчи, говорю.
– Кави, действительно, прислушайся к велению сударя капитана. Ведь ты не испытываешь желания наново перенести процедуру… «дезинфекции»?
– Подумаешь…
– Да дрянь у вас спиртяга – слишком слабая.
– Подумаешь… ну щиплется… Ой.
Ниже по склону, лениво перебирая каменными подковами, тихонько заржал один из коней.
Капитан наконец разогнулся. Будем считать, что с синяками и ссадинами Кави-младшего на первое время разобрались. Всё лучше, чем та дикая кашица из пережёванных листиков и травинок, которую сперва предлагал принц. Нет, курс полевой медицины Немец, ясное дело, проходил и к лекарствам подручного происхождения относился со сдержанным одобрением. Но дезинфекция дело такое… в общем-то, прихваченная под шумок глиняная бутыль с мутным самогоном – тоже средство вполне народное.