Карамельные дюны
Шрифт:
Сергей лежал, по обыкновению отвернувшись к стене. Майя не сомневалась, что он не спит — ждет, когда она начнет подлизываться, — но этого не произошло — ей было все равно. Не выказывая ни малейшего внимания к его обиженной персоне, Майя улеглась на свое место и через две минуты уснула.
Покаяние перед мужем, отрицательные эмоции, волнение и, как следствие, бессонница, в результате которой весь следующий день насмарку, — раньше так случалось всегда. И все ради того, чтобы еще на одни сутки быть прощенной, чтобы Сергей получил причитающееся ему моральное удовлетворение. Проснулась Майя раньше будильника, в том же легком настроении, в каком и уснула. Правда, некудышной супругой, но это ее нисколько не опечалило.
Майя
В середине дня Атаманов собрал свой отдел, чтобы подвести итоги и обсудить ход расследования дела Любавиной.
— Соната Любавина активнее всего общалась с абонентом, номер которого зарегистрирован на имя некого Камила Яцкевича, — объявил Юрасов, глядя в справку, полученную из компании — оператора мобильной связи. Антон также успел раздобыть данные Камила, из которых значилось, что ему сорок три года, он женат и имеет взрослую дочь.
— Любовник? — предположил Костров.
— Похоже на то. Исходящие вызовы редкие и по времени непродолжительные. Зато входящих с номера Яцкевича полно, и все как минимум по четверть часа. Обычная ситуация при романе с женатым мужчиной. Она ему не звонила, чтобы не ставить в неловкое положение перед женой, звонил он сам, когда ему было удобно.
— Кто такой этот Яцкевич? Где работает, круг интересов. Выяснили? — спросил Атаманов. — Нет? Сразу надо было с него начинать. Костров, займешься, — майор сделал пометку в ежедневнике. — Если Любавина с Яцкевичем действительно состояли в любовной связи, то это уже кое-что. Надо узнать, какова обстановка в семье Яцкевича и что из себя представляет его жена. Возможно, тут ревность и все такое. Чем черт не шутит, глядишь, дело быстро закроем, — грустно улыбнулся майор, поскольку в легкую удачу не верил.
Антон достал из папки лист со списком абонентов, звонивших Любавиной в новогоднюю ночь. Номер Яцкевича в нем тоже значился.
— Отработали? — строго спросил Андрей.
— Нет, конечно. Не успели.
— Понятно. Что еще по Любавиной?
Больше по делу Любавиной не было ничего, если не считать мелочей, которые никак не проясняли картину преступления.
Накрутив подчиненным хвосты, Андрей Атаманов разогнал их работать. Сам же отправился на совещание к полковнику отчитываться за низкий уровень раскрываемости.
Когда Юрасов позвонил в квартиру Яцкевичей, ему открыла женщина лет сорока. Как правильно догадался Антон, это была жена Камила, Ирина Яцкевич. Короткие пепельные волосы, собранные в хвост детской резинкой, массивные очки на круглом лице, под глазами темные круги — было видно, что Ирина переживала не самые лучшие времена. Одета она была опрятно, но не эстетично: в футболку и мешковатые трикотажные штаны.
— Проходите на кухню, сейчас чай заварю, — предложила хозяйка, увлекая гостя в глубь коридора.
От взгляда Антона не ускользнула растерянность, которую Ирина попыталась скрыть.
— Камил уехал в командировку за неделю до Нового года, оттуда сразу в отпуск, на лыжах кататься. Он любит горнолыжный спорт, вот и отправился на склоны.
— После командировки ваш муж дома не появлялся?
— Нет. Так удобней и дешевле. Камил сразу с собой вещи для катания взял: куртку, комбинезон…
— Скажите,
— Нормальные отношения, как у всех.
— У всех по-разному. Есть семьи, где супруги друг друга на дух не переносят.
— Это у пьяниц или у наркоманов каких-нибудь, а у нас с Камилом все хорошо.
Оставшуюся часть беседы Ирина пыталась убедить, что они с мужем души друг в друге не чают, что дало обратный эффект: Юрасов понял, что у этой четы большие проблемы во взаимоотношениях. Антон пока не знал, в чем причина столь ярого желания изобразить идиллию. Движет ли женщиной самолюбие, хочется казаться благополучной, чтобы не хуже других, или же за неладами с мужем скрывается нечто более серьезное?
Юрасов решил повременить с вопросами о Любавиной. «Если и знает что, то все равно соврет, — подумал Антон. — Лучше этот вопрос попридержать, пока не выяснена реальная обстановка в семье Яцкевичей. Кто должен знать о Сонате, так это Камил, а он вернулся из отпуска лишь через три дня после убийства». С этими мыслями Антон решил покинуть странный дом Яцкевичей и отправился к себе в отделение составлять отчет о проделанной работе, как велел Атаманов.
— А что случилось? Зачем вам понадобился Камил? — проявила запоздалое любопытство Ирина.
— Ничего страшного, простая формальность. — Антон одарил хозяйку лучезарной улыбкой и скрылся за дверью.
Камил
Пошел девятый час, на улице давно стемнело, по стеклу дребезжали холодные капли дождя. На душе у Камила было так же мрачно и пасмурно, как за окном. Сотрудники компании «Атлантик» давно покинули рабочие места и разошлись кто куда, преимущественно по домам. Камил Яцкевич домой не торопился, хотя работа его не держала. Чем себя занять в офисе, руководителю отдела информационных сетей найти не сложно. Но всю работу не переделаешь, а Камил и не пытался. В столь поздний час Яцкевич сидел в своем кабинете и, по сути, валял дурака. Сайт системного администрирования и записи на форуме автомобилистов были прочитаны, пасьянс разложен, ответы на электронные письма написаны. Домой совершенно не тянуло. Здесь, в маленьком отдельном кабинете, обставленном на собственный вкус, он чувствовал себя куда комфортнее, чем дома. Монитор повернут к окну, и никто никогда не увидит, что появляется на экране, какие картинки всплывают. Не надо украдкой заглядывать на нескромные страницы, опасаясь усмешек или, того хуже, семейных скандалов. На столе держи чего душе угодно, в стеллаже — сувениры и подарки фривольной направленности. Где еще, как не на работе, может себе позволить что-нибудь подобное глубоко женатый мужчина? Не то чтобы Ирина устраивала сцены и разборы полетов. Бурные выяснения отношений остались в прошлом, они сменились безмолвными укорами, глубокими вздохами и тяжелыми взглядами. Какое бы прегрешение перед семьей Камил ни совершил, жена держала лицо. Она не предъявляла претензий, не пилила, по-прежнему стирала-гладила-готовила и, что самое противное, делала все это безупречно. Как бы ни маскировалось ее «неведение», атмосфера в доме накалилась до взрывоопасного состояния. Не заметить тщательно скрываемые настроения жены Камил не мог, как ни старался. Он предпочитал смотреть на все сквозь пальцы, хотя и понимал, что долго это продолжаться не сможет: либо Ирина устроит революцию, либо у него самого нервы не выдержат и он что-нибудь предпримет. Камил не сомневался: сама собой обстановка не разрешится, хотя этот вариант его устроил бы больше всего. Действовать Яцкевичу не хотелось, и он принял выжидательную позицию, надеясь на русский авось, хоть сам был поляком.