Карантин в Гранд-отеле

Рэйтё Енё

– Вы… меня… подозреваете?…

– Нет. Но, найдя кинжал из театрального реквизита, я должен знать, есть ли в этом доме и другие артисты помимо господина Линднера…

– Линднер – добросердечный и безусловно порядочный человек.

– Никто его и не подозревает. Мы лишь хотим выслушать его показания насчет кинжала. Лейтенант Седлинц попросит сейчас его прийти сюда…

– Прошу вас… умоляю… он наверняка не имеет никакого отношения к этому кинжалу…

– Успокойтесь же, синьора…

–

Нет! Линднер – человек с больным сердцем и нервами, он так мнителен… Вы убьете его…

Она чуть не плакала, ломая себе руки, а полицейские не могли прийти в себя от изумления. Колдун, что ли, этот Элдер? Откуда, черт возьми, он извлекает свои сюрпризы?

– Положитесь на нашу тактичность, синьора. А сейчас, пока мы будем беседовать с господином Линднером, я попрошу вас побыть в канцелярии вместе с лейтенантом Боргеном.

– Хорошо. Да, я жалею и люблю этого большого ребенка. Поверьте мне, он не имеет ничего общего со всем этим делом, и… и… не подозревайте его… Будьте с ним поосторожнее… пожалуйста… – У нее на глазах выступили слезы. – К нему надо относиться очень бережно.

Синьра Релли вышла из комнаты вместе с лейтенантом Боргеном.

– Откуда вы все это узнали? – спросил у Элдера капитан.

– Не забывайте, что я тоже интересовался жильцами этого отеля. Лицо итальянки показалось мне знакомым, и я позвонил в их консульство. Там история этой женщины хорошо известна и, учитывая обстоятельства, они не стали делать из нее тайны… Вы действительно предлагаете мне принять участие в следствии, господин капитан?

– Гм… да. Признаюсь, мое мнение о вас изменилось… Раньше я думал, что вы обязаны своими успехами больше везению, чем знаниям.

– Чтобы чего-то добиться, нужно и то, и другое. Вошел Седлинц вместе с толстым, похожим выражением лица на ребенка, певцом. Правда, дряблые мешки под глазами и жирные складки на подбородке говорили о том, что годы дают о себе знать… Он тяжело дышал, пожелтевшие, усталые глаза свидетельствовали о бессонной ночи.

– Садитесь, господин Линднер…

– Спасибо… – Линднер, пыхтя, сел. Капитан хотел показать ему кинжал, но тот исчез со стола… Куда же это он мог деваться?

– Небольшая формальность, – улыбаясь, проговорил Элдер. – Мы провернем по очереди алиби всех жильцов. Вы, насколько я помню, стояли в холле, когда капитан зачитывал распоряжение о введении карантина?

– Да.

– Но сразу же после этого вы вышли?

– Совершенно верно. Я поднялся к себе в номер, потому что устал… и мне было неинтересно…

– Что ж, в холле действительно было скучновато. В коридоре вы никого не встретили?

– Ну… Встретил князя Сергея, и мы с ним поздоровались.

– Больше никого?

– На лестнице стояла

девушка, которая тоже живет на моем этаже. По-моему, она ждала князя.

– Это была Мод Боркман… Вы прошли прямо к себе в номер?

– Нет. Меня неожиданно позвала синьора Релли…

– Но ведь синьора была внизу, в холле!

– Да, но тем временем она тоже поднялась наверх. Она ехала лифтом и поэтому обогнала меня. Она попросила меня принести ей сумочку с деньгами, которую она забыла в холле.

– И вы принесли?

– В холле я ее не нашел. Совершенно не понимаю, куда она могла деваться…

– Спасибо, – сказал Элдер. – Будем считать, что с формальностями мы покончили.

– Пожалуйста… я всегда готов помочь полиции… – Линднер тяжело поднялся с места.

– Мне бы хотелось еще мимоходом выполнить просьбу господина Вольфганга, – с улыбкой проговорил Элдер. – Его люди во время уборки нашли в мусоре вот эту безделушку, и он не знает, кому она принадлежит.

Элдер вытащил из кармана кинжал. Глуповатое лицо Линднера прояснилось.

– Это моя вещь… сувенир. Память о втором акте «Волшебного стрелка». Это была моя лучшая роль.

– Как же это кинжал оказался в мусоре?

– Может быть, упал с письменного стола. Он у меня всегда там и лежал…

– Будьте добры обратиться за ним в дирекцию отеля… Это только формальность. Сами мы не можем возвращать найденные вещи… Еще только вот что… А коричневое пятно с ковра у вас не исчезло?

Дверь из соседней комнаты распахнулась и ворвалась синьора Релли.

– Довольно!

Линднер удивленно уставился на нее.

– Я хочу дать показания.

– Но… синьора…

– Пусть господин Линднер на минутку выйдет. Не бойтесь, ничего страшного не произойдет. Я просто хочу объяснить одно недоразумение…

– Я не уйду! Я хочу знать, что происходит… Что все это значит?

Элдер закурил сигарету и сказал:

– Садитесь, господин Линднер, и вы тоже, синьора. S'accomodi…

Услышав итальянское слово, женщина с выражением легкого удивления на лице села.

– Мне кажется, самое разумное – сразу же выяснить все. Мы никого ни в чем не подозреваем, и не случится ничего страшного, если и господин Линднер услышит правду. Так что прошу вас, синьора, мы вас слушаем.

Итальянка уже заметно успокоилась.

– Когда господин капитан начал уже зачитывать распоряжение, я увидела, что Линднер направился к лестнице. Походка у него была немножко неуверенной. Мне не хотелось, чтобы он продолжал пить – день и без того обещал быть достаточно трудным. Я решила зайти к нему и села в лифт. Подойдя к его номеру, я увидела, что дверь приоткрыта. Внутри в луже крови лежал труп…