Караси и щуки
Шрифт:
– Гм… Конечно, если онъ при всхъ даетъ слово…
– То-то и оно. Жду я честно и аккуратно дв недли, просыпаюсь утречкомъ ровно черезъ дв недли и что же! Начинаютъ поить меня — знаете изъ чего? Изъ ведра около какого-то деревенскаго колодца! Какъ я ни фыркала, ни отворачивалась, ни лягала конюха, это животное все-таки вкатило мн всю порцію. Смолчала я. Затаила обиду. «Нечего сказать, думаю. Сами говорятъ: „вреть, какъ сивый меринъ“, a сами-то…»
— Ну? Далыьше!
– Хорошо-съ. Проходитъ нкоторое время… Однажды смотрю опять тащитъ меня по шаблону подъ
– Вамъ нельзя волноваться, — мягко напомнилъ я.
Она отмахнулась хвостомъ, какъ отъ овода.
– Отстань. Ну-съ… Такъ что же ты думаешь? Проходить три недли, проходить четыре недли, — хоть бы капелька темзинской воды y меня во рту была! Опять надулъ. Два мсяца тому назадъ вдругъ опять хватаетъ меня подъ уздцы, тащить куда-то. Сразу догадалась я, въ чемъ дло: опять врать ведетъ. И удивительная вещь: почему онъ безъ меня врать не могъ? Почему, когда онъ начиналъ врать, обязательно нужно меня подъ уздцы держать? Вдохновляла я его, что ли? Или думалъ онъ втихомолку все на меня свалить? Рядомъ, моль, стояли — неизвстно, кто изъ насъ двухъ говорилъ. Прямо поразительный человкъ… Какъ врать, такъ меня за шиворотъ, — лучшей ему компаніи не надо.
– Что же онъ въ третій разъ общалъ?
– Изъ Невы поить. «Ровно, говорить, черезъ пятьдесятъ дней буду свою лошадь изъ Невы поить». Тутъ, знаешь, даже мн за него стыдно сдлалось… Ладно, думаю, всякое дло до трехъ разъ длается. Если и въ третій разъ соврешь — издохну, a докажу, что y меня свои принципы есть, не гогенцоллерновскимъ чета! Подожду пять-десять дней, a тамъ или невскую воду буду пить, или никакую не буду пить!..
– Ну, и что же?
— Ты самъ видишь… Полторы недли тому назадъ пятьдесятъ дней минуло… И вотъ… я…
Мн стало жаль эту глупую, доврчивую лошадь. Я попробовалъ ее урезонить.
– У насъ невская вода не хорошая. Съ вибріонами.
— Для меня принципъ важне вибріона!
– И потомъ не виноватъ же Вильгельмъ, что русскіе не пустили его въ Петроградъ.
– Не общай!
– A ты знаешь, что?.. Попробуй теперь сдаться въ плнъ: можетъ, тогда и напьешься невской воды.
– Не хочу. Компромиссъ.
Помолчавъ, вспыхнула вдругъ ярко, какъ догорающая свча.
— Послушай! Неужели ты не понимаешь? Если мой императоръ вретъ, какъ сивый меринъ, то дай возможность его сивому мерину сдержать свое слово по-императорски!..
И, закативъ выпуклые глаза, испустило духъ бдное доврчивое, благородное существо.
Сдержало слово.
ПОЗИТИВЫ И НЕГАТИВЫ
.
Приглашеніе:
– Петръ Иванычъ,
— Ахъ, это вамъ будетъ безпокойство…
– Ну, какое тамъ безпокойство — одно удовольствіе. Блинковъ подимъ съ икоркой, выпьемъ.
– Пожалуй…
— Не пожалуй, a непремнно ждемъ. Обидите, если не придете.
За столомъ:
– Петръ Иванычъ, еще блинковъ!
– Увольте, ей Богу, сытъ.
– Ну, еще парочку съ зернистой.
– Что вы; довольно! Чуть не полтарелки икры наложили…
– Ничего, кушайте на здоровье. Коньячку или рябиновой?
– Ни того, ни другого. Ей-Богу, не лзетъ.
— Ни-ни. И думать не смйте отказываться. A семга! Да вдь вы, разбойникъ, семги и не попробовали?
– Ей-Богу, лъ.
– Нтъ, нтъ, лукавите! Позвольте, я вамъ положу два кусочка..
– О, Боже! Я лопну прямо… Надюсь, больше ничего не будетъ?
— Уха еще и рябчики!
– Уморить вы насъ хотите, дорогой хозяинъ!
Уходъ:
– До свиданья, Петръ Иванычъ! Спасибо, что зашли.
— Теперь вы къ намъ, Семенъ Миронычъ…
— Да ужъ и не знаю, выберемся ли?
– Ну, вотъ новости! Послзавтра же и прізжайте! Жену привозите, дтокъ, свояченицу и братца Николая Мироныча.
– Осторожне, тутъ темно… Я вамъ посвчу…
— О, не безпокойтесь!
Приглашеніе:
— Петръ Иванычъ, a я завтра думаю пожаловать къ вамъ на блины…
— Ахъ, это намъ будетъ такое безпокойство.
— Ну, какое тамъ безпокойство — накормите блинами и конецъ. Блинковъ подимъ y васъ съ икоркой, выпьемъ.
— Съ чмъ, съ чмъ?..
– А? Съ икоркой, говорю.
— Вамъ еще каменный домъ въ придачу не потребуется ли? Хм! съ икоркой! A вы знаете, что икорка теперь 12 рублей фунтъ?
— Что вы говорите! Какъ дешево. A я думалъ 14.
— Мало, что вы думали… Для кого дешево, a для кого и не дешево…
— Такъ мы все-таки придемъ.
– Собственно, зачмъ?
— Да вотъ… блинковъ y васъ подимъ, выпьемъ.
– Это чего жъ такого вы выпить собираетесь?!
– Да что y васъ найдется. Не побрезгуемъ вашимъ хлбомъ-солью.
– Вода изъ водопровода y насъ найдется — вотъ, что y насъ найдется. Лучше ужъ не приходите.
– Нтъ, что вы! Обязательно придемъ.
За столомъ:
– Дорогой хозяинъ… еще блинковъ… Можно попросить?
– Увольте! Вдь, ей-Богу, вы уже сыты.
– Ну еще парочку… съ зернистой.
– Что вы длаете?! Довольно! Чуть не полтарелки себ икры навалили.
— Ничего, буду кушать на здоровье. Коньячку мн выпить или рябиновой?
– Ни того, ни другого. Ей-Богу, вамъ уже не лзетъ, a вы все пьете. Не дамъ больше.
— Ни-ни. И думать не могите отказывать! A то голову сметаной вымажу. Позвольте… A семга?! Я про семгу забылъ. Ни кусочка не попробовалъ.