Караси и щуки
Шрифт:
— Да зачмъ же прежніе? — робко пискнулъ кто-то сзади.
– Какъ же зачмъ?!.. Неловко же вдь такъ просто взять, да ни съ того, ни съ сего и уволить ихъ. Стыдно зря людей обижать. Да они вамъ не помшаютъ, вы не бойтесь.
— Значитъ, мы съ ними вмст будемъ служить?
– А? Вмст.
— Такъ-съ!
– Понимаете, этакое сотрудничество. Бокъ о-бокъ.
– Это хорошо. Веселе, — обрадовался октябристъ. — Мы министры — и они министры; мы шьемъ себ золотой мундиръ — и y нихъ золотой мундиръ; мы безъ портфеля —
Родзянко отвелъ глаза въ сторону и сказалъ, какъ-то ежась:
– Да нтъ, y нихъ, собственно, портфели будутъ, но это ничего. Вы не обращайте на это вниманія. Люди они уже не молодые, со странностями. Привыкли къ своимъ портфелямъ, къ этимъ потрепаннымъ кускамъ старой кожи!.. Хе-хе… Попробуй y нихъ отнять — крику не оберешься. Врно вдь, господа? A вы будьте выше этого.
– Будемъ выше, согласился со вздохомъ прогрессистъ.
Кадетъ, поклонникъ длового теченія, съ дловымъ видомъ высморкался въ платокъ и дловито спросилъ:
– Когда становиться на работу?
— Завтра же съ утра можно и начинать. Сейчасъ я вамъ напишу адреса: кому куда хать надо.
Онъ писалъ. Депутаты подталкивали другъ друга локтями, вздыхали и перешептывались.
Глаза сіяли почти y всхъ:
— Достукались!
Министръ озабоченно подписывалъ какія-то бумаги, когда курьеръ доложилъ:
– Тамъ пришелъ какой-то, ваше высокопревосходительство.
– Кто такой?
— Да чудной какой-то. «Я, говоритъ, министръ».
— Какой министръ?
– Богъ знаетъ.
– Зачмъ же онъ пришелъ?
– Я, говорить, сотрудничать пришелъ. Меня, говорить, назначили.
– А-а-а!.. Это они, какъ ихъ… безъ портфелей! Общественные дятели! Пусть подождетъ тамъ, пока кончу. Дай ему газету, что ли, чтобы не скучно было.
– Слушаю-съ. .
— Самъ-то сейчасъ занятъ, бумаги, вишь, подписываетъ. A кончитъ, такъ сейчасъ же васъ и приметъ.
— Да, можетъ, ему помочь нужно? Я бы съ удовольствіемъ. Какъ говорится: умъ хорошо, a два лучше.
— Нтъ, этого они не велли. A газету дать велли. «Дай ты, говорить, ему газету: пусть читаетъ».
– А! Понимаю. Онъ, вроятно, хочетъ, чтобы я ознакомился съ общественными настроеніями, и потомъ мы вмст обсудимъ, какъ и что.
Наружно новый министръ бодрился, но внутри чувствовалъ нкоторый страхъ и смущеніе. Мимо него бгали какіе-то важные люди въ вицъ-мундирахъ съ золочеными пуговицами и бумагами въ рукахъ.
Нкоторые поглядывали на него разсянно, нкоторые — строго, и новый министръ, усвшись на стул въ уголку и уткнувшись въ газету, думалъ трепетно:
— Вдругъ этотъ сдой подскочитъ ко мн, да какъ раскричится: «кто, молъ, такой? Чего сюда всякихъ пускаютъ? Какой такой министръ? Никакого такого министра не знаю. Евстигнй, убрать!»
Тяжело сжималось сердце.
– Страшно y нихъ тутъ и непривтливо. Вс что-то знаютъ, вс на мст, a я ничего
Но черезъ минуту приливъ храбрости наполнилъ сердце новаго министра.
— Да что въ самомъ дл! Вдь я тоже министръ! Что-жъ, я, не такой министръ, какъ другіе? Да я могу накричать тутъ на кого угодно, разнести! Распустились вс, подтянуть некому!.. Да я вотъ подойду къ этому сденькому въ бакенбардахъ, да какъ зыкну на него! «Вы это что же, милостивый государь, а? Да чтобы y меня этого не было, милостивый государь, да я васъ, да вы меня…»
Новый министръ такъ подвинтилъ себя, что вскочилъ и быстро приблизился къ сановнаго вида старичку. Но старичокъ взглянулъ такъ непривтливо и такъ сухо спросилъ:
— A что вамъ угодно, милос. дарь?
Что новый министръ вспыхнулъ и, запинаясь, спросилъ:
— A гд тутъ уборная? — будьте такъ добры…
– Прокофій, проводи, — брезгливо сказалъ старичокъ.
– Васъ проситъ господинъ министръ, — съ холодной любезностью подошелъ къ новому министру секретарь.
– Ага, я сейчасъ… Я только тово… Какъ вы думаете, не помшаю?
– Нтъ, ничего. Пожалуйте вотъ сюда.
— А-а… Здравствуйте, коллега, — протянулъ руку старый министръ. — Э-э… Мя… Очень пріятно, очень. Признателенъ. Садитесь.
Новый министръ слъ.
— Какъ вамъ нравится эта бумажка? — снисходительно спросилъ старый министръ.
Новый министръ робко взялъ въ руки бумажку и прочелъ:
– «Въ отвтъ на Ваше опредленіе по длу почетнаго гражданина Іеронима Бутыкина, имемъ честь сообщить, что, на основаніи параграфа 1436, дальнйшему направленію означеннаго дла мшаетъ отсутствіе надлежащихъ документовъ, перечисленныхъ въ нашемъ предыдущемъ письм».
— Ну? — переспросилъ министръ. — Какъ вы находите эту бумажку?
– Да… да… Бумажка ничего себ. Они собственно, правильно пишутъ.
– Вы думаете? — неопредленно протянулъ министръ. Ну, ладно. Господинъ Звздичъ, распорядитесь.
Секретарь взялъ бумагу и увренно понесся съ ней куда-то.
A новый министръ подумалъ:
«Боже, какъ вс эти дла непонятны… Какой-то Іеронимъ Бутыкинъ, какіе-то параграфы… Почему они все понимаютъ, a я ничего не понимаю?»
Онъ свсилъ голову и застылъ въ нетерпливой выжидательной поз…
Министръ помялся немного, побарабанилъ пальцами по столу и, взглянувъ съ нкоторымъ сочувствіемъ на покорно и печально согбенную, молчаливую фигуру, всталъ изъ-за стола.
Отвелъ въ сторону второго секретаря и шепнулъ ему:
— Послушайте!.. Дайте ему какую-нибудь работу… Что же онъ такъ сидитъ?!
– Что же я ему дамъ, ваше высокопр. ство? Будь онъ столоначальникъ, a то министръ, вдь!
— Придумайте ему какую-нибудь вдомость, что ли.
— Зачмъ?
— Ну, покажите ему, мннія спросите. Все-таки ему веселе будетъ.