Карл VII. Жизнь и политика

Контамин Филипп

17 мая Карл VI передал сыну в качестве апанажа герцогство Беррийское и графство Пуату и возвел его в пэры Франции. Затем, 1 июня, Дофин отправился в Тур, чтобы вступить во владение своим герцогством Турень, потом посетил в Сомюр, где были созваны Штаты Пуату, чтобы согласовать субсидию, а затем прибыл в Анже, где встретился с Иоанном V, герцогом Бретонским, с которым заключил союз.

В июне король назначил Дофина своим генерал-лейтенантом. Актом от 2 июля ему был присвоен следующий официальный титул: "Сын короля Франции, дофин Вьеннуа, герцог Турени и Берри, граф Пуату и генерал-лейтенант монсеньора [короля] в его королевстве".

С июля по сентябрь герцог Бургундский, предпринял масштабную попытку окружения Парижа, добившись скорее убеждением, чем силой, поддержки таких городов как Амьен, Бове, Шартр, Дурдан, Этамп, Мант, Мёлан, Пуасси, Понтуаз, Реймс, Сен-Жермен-ан-Ле и Труа. Карта бургиньонской Франции становилась все более четкой. Иоанн Бесстрашный обязался привести королевство в то состоянии, в каком оно находилось при "благородном короле Людовике Святом". Это означало отмену тальи, эдов, габели

и других налогов. Понятно, что эта программа пользовалась популярностью в народе и даже удивительно, что герцог так и стал сверх популярным политиком. Тем временем, воспользовавшись разгромом генуэзского флота, состоявшего на службе Франции, у берегов Нормандии (29 июня 1417 года), Генрих V, 1 августа, начал методичное завоевание "своего" герцогства Нормандия, высадившись во главе армии в устье реки Тук. До конца года, оставленные на произвол судьбы, Лизье, Кан, Байе и Алансон сдались англичанам.

Иоанн Бесстрашный направил в Руан Ги Ле Бутейле и бастарда де Тьен [43] , которые, чтобы добиться расположения жителей, пообещали им большие привилегии. Соблазненные посулами, руанцы восстали и изгнали арманьякский гарнизон. Дофин ответил демонстрацией силы. Руан уступил и Карл войдя в город (29 июля) объявил всеобщую амнистию. Бургиньоны покинули город и укрылись в Лувье и Эврё, которые им удалось удержать. "Это был первый военный поход, в котором участвовал Дофин, единственный сын короля" [44] . В начале августа Карл покинул Руан, поручив командование в этом городе одному из своих верных сторонников, нормандцу Жану д'Аркуру, графу д'Омаль, которому помогали два бретонца, маршал Франции Пьер де Рье и Шарль де Монфор. Однако жители Руана вскоре изгнали Аркура и пригласили Ги ле Бутейле (7 января 1418 года).

43

О Жане, бастарде де Тьен, см. Dupont-Ferrier 1942–1966, IV, 387, № 20786.

44

Chartier 1858, III, 155–156.

Ранее, 17 сентября 1417 года, Дофин в окружении свиты появился на Гревской площади столицы, чтобы вопреки проискам Иоанна Бесстрашного призвать парижан к верности своему королю. Хронист Мишель Пинтуан пишет: "Жители были до слез тронуты добрыми словами благородного принца. Подняв руки к небу, они поклялись своими жизнями и достоянием, защищать короля от всех врагов. Затем клятва была принесена индивидуально на Святом Евангелии в присутствии священника". Как говорили, все советники Парламента, столичная буржуазия, доктора Университета, священнослужители и монахи поклялись Дофину в верности [45] .

45

Religieux, VI, 126–127.

Опасаясь английского наступления Иоланда Арагонская, вдова Людовика II, и Иоанн V Бретонский заключили с Генрихом V перемирие 10 и 16 ноября соответственно.

2 ноября 1417 года герцог Бургундский, ранее тщетно пытавшийся овладеть Парижем, приехал в аббатство Мармутье, в окрестностях города Тур, организовал побег королевы и вместе с ее дочерью Екатериной доставил обеих в Шартр, а оттуда, через Осер, в Труа, где они были уже 23 декабря. Там было организовано "правительство Франции в изгнании". Пренебрегая Дофином, Изабелла в акте от 10 января 1418 года назвала себя "милостью Божьей королевой Франции, имеющей, в отсутствие монсеньора [ее муж, похоже уже считался незначительной фигурой] из-за его занятости [его душевного расстройства], право на управление этим королевством, которое было безотзывно пожаловано нам упомянутым монсеньором в соответствии с его ордонансом, скрепленным Большой печатью на зеленом воске и шелковых лентах и принятом на Большом Совете, в присутствии многие из его крови и рода". Похоже что все формальности были соблюдены. Правда, в том же акте Изабелла поспешила передать свои полномочия Иоанну Бесстрашному. 30 января королева выступила с обличением арманьяков, которые по ее словам захватили Париж прикрываясь фальшивыми заявлениями о стремлении к миру. Но, оккупировав столицу, они показали себя жестокими тиранами, бесчеловечными в своей ненависти и мести, "обезглавливая, топя, вешая, моря голода в тюрьмах" многих людей, незаконно взимая талью и другие поборы. Это был настоящий разрыв. В тот же день герцог Бургундский уполномочил 18-летнего Луи де Шалона, принца Оранского, отправиться в Лангедок, Овернь и Гиень и отменить там все налоги, за исключением габели на соль. Эффект был гарантирован: арманьякские чиновники были смещены в Тулузе, Каркассоне и других местах. 16 февраля королева упразднила как незаконные Парламент, Счетную палату, Казначейство и другие органы власти, находившиеся в Париже, и воссоздала их в Труа, используя имеющихся под рукой людей. С точки зрения Изабеллы, поскольку ее сын был еще несовершеннолетним, право на управление королевством принадлежало ей. Короче говоря, закон был на ее стороне.

Похищение, убийство

Но для победы правительства находившегося в Труа этого было недостаточно. Иоанну Бесстрашному было необходимо взять под свой контроль короля и Дофина, а для этого ему нужно было избавиться как минимум от коннетабля Бернара д'Арманьяка и парижского прево Танги дю Шателя.

В результате измены и плохой охраны в ночь на воскресенье 29 мая 1418 года

парижские ворота Сен-Жак, расположенные на левом берегу Сены, были открыты, что позволило внезапно ворваться в столицу отряду из 500 бургиньонов под предводительством Жана де Вилье, сеньора де Л'Иль-Адама, Клода де Бовуара, сеньора де Шателю (которые позже стали маршалами Франции, заменив соответственно Жана ле Менгра, известного как Бусико, находившегося в плену в Англии после Азенкура, и Пьера де Рье), и Ги де Бара, бальи Осуа (который почти сразу стал парижским прево). Другой бургиньон, Шарль де Ланс, сменил Роберта де Бракмона на посту адмирала Франции.

В ту ночь Дофин, как обычно, находился в Турнельском Отеле, располагавшимся на правом берегу Сены, рядом с Отелем Сен-Поль. Танги дю Шатель, которому не удалось добраться до короля, проживавшего в то время в Лувре, сумел забрать и увести Дофина, как только ему сообщили о проникновении в столицу бургиньонов. Это произошло в 5 часов утра. На следующий день (30 мая), по доносу одного бургиньона, коннетабля Арманьяка обнаружили и вытащили из подвала где он прятался, несмотря на бургундский крест, который он нацепил на одежду. Его отвели в Шатле, несомненно, для того, чтобы использовать в качестве разменной монеты. Кличи которые использовали бургиньоны показательны: "Богоматерь! Мир! Да здравствует король, Дофин и мир!", а также "Да здравствует монсеньор Бургундский, да здравствует мир!". Так что захват Дофина был частью их плана.

"Без похищения Дофина, — как сказал историк XIX века Анри Мартен, — гражданская война была бы закончена". Должны ли мы пойти дальше и представить, что Карл уже тогда обладал достаточно сильным характером, чтобы избежать опеки герцога Бургундского и встать над враждующими партиями, как это могли бы сделать два его старших брата, если бы им позволили обстоятельства? По крайней мере, судя по всему, будущий Карл VII, возможно, в панике, не воспротивился Танги, а охотно за ним последовал. Согласно одному источнику, Дофин часто называл бывшего парижского прево своим "отцом" за то, что тот "вывез его из Турнельского Отеля и доставил в парижскую Бастилию Сент-Антуан, а на следующий день сопроводил в Мелён" [46] .

46

Bouchart 1986, II, 285 и 288.

И так, сев на коня Роберта Ле Масона (который не успел захватить печати, хранителем которых являлся), Дофин добрался до Мелёна, капитан которого, Луи де Кулан, был сторонником арманьяков (30–31 мая). Там маршал Пьер де Рье, осаждавший бургиньонские крепости в этом районе, собрал верные Дофину войска. На мосту Шарантон состоялся военный Совет, на котором было решено, любой ценой вывести коннетабля из Парижа, если еще не поздно. Казалось, что это была невероятная и невыполнимая задача. Однако несмотря ни на что, было решено оказать помощь еще державшемуся гарнизону Бастилии, а также арманьякам, попрятавшимся в столице. В ночь со вторника (31 мая) на среду (1 июня) маршал де Рье проник в Бастилию пешком в сопровождении 300 человек. Утром, благодаря вылазке организованной маршалом, были захвачены и открыты примыкающие к Бастилии ворота Сент-Антуан. Около 200 латников, вышедших из Бастилии, двинулись по улице Сент-Антуан. Бургундская стража была частично перебита, частично оттеснена. Таким образом нападавшие добрались до церкви Сент-Антуан. Тут подоспели Танги дю Шатель и Арно Гийом де Барбазан прошедшие в город через ворота Сент-Антуан. Им и их людям, верхом на лошадях, удалось преодолеть большую цепь, натянутую поперек улицы Сент-Антуан, и добраться до ворот Боде, расположенных дальше к западу. Но парижане уже подняли тревогу и собирались дать отпор. Дю Шатель и Барбазан были вынуждены повернуть назад. Контингент во главе с маршалом все еще оставался в городе, тщетно ожидая прибытия Дофина. Возможно, его присутствие изменило бы ход дела. Наконец, оставив Бастилию, все вынуждены были отступить к мосту Шарантон, где находился будущий Карл VII.

С 5 июня в столице началась расправа над побежденными. В этот день парижане, а также "злодеи" из Санлиса и Понтуаза пришли в ярость и напали на арманьяков или их предполагаемых сторонников, которые были заключены в Шатле, королевском дворец Сите и других местах, включая церкви Сен-Мартен, Сен-Маглуар и Сен-Элуа. Более или менее неофициальным приказом было убить всех "иностранцев": бретонцев, гасконцев, кастильцев, каталонцев, ломбардцев и генуэзцев. Кульминация резни пришлась на 12 и 13 июня. Погибло от 2.000 до 4.000 человек, в том числе коннетабль Бернар д'Арманьяк, канцлер и епископ Кутанса Анри де Марле, брат канцлера, Жан де Марле, епископ Санлиса, Жан д'Ашери и гасконский капитан Рамонне де Ла Герр. Еще одной жертвой стал Гектор де Шартр, верный сторонник Орлеанского дома и отец Рено де Шартра, архиепископа Реймса с 1414 года, который уже лишился трех своих братьев погибших при Азенкуре. Трупы убитых были брошены в канал Сен-Мартен и на Свином рынке, за воротами Сент-Оноре. Можно поверить Хроники кордельеров (Chronique des Cordeliers), согласно которой герцог Бургундский был особенно недоволен убийством коннетабля, "потому что за упомянутого графа д'Арманьяка и других убитых он надеялся заполучить Дофина, единственного сына короля, которого увез упомянутый Танги дю Шатель" [47] . Но как можно было контролировать ситуацию в разгар разбушевавшихся страстей?

47

Monstrelet, VI, 260. Автором Хроники кордельеров считается некий Ланда (информация любезно предоставлена Кристианом Рейно).