Карлос Кастанеда. Расколотое знание

Джелдашов Василий

В «мораль» Пути Знания входит также – быть незаметным, неназойливым, недоступным.

Образ 11. Быть недоступным

«– Быть недоступным – значит сознательно избегать истощения, бережно относясь и к себе, и к другим, – продолжал он. – Это значит, что ты не поддаёшься голоду и отчаянию, как несчастный дегенерат, который боится, что не сможет поесть больше никогда в жизни, и потому пожирает без остатка всё, что попадается на пути, всех пятерых перепелов! Быть недостижимым – вовсе не означает прятаться или скрытничать. И не означает, что нельзя иметь дело с людьми. Охотник обращается со своим миром очень осторожно и нежно, и не важно, мир ли это вещей (к

данному случаю я придумал, как мне кажется, хорошее правило: «Береги вещи, и Вещий Дух будет беречь тебя»; это для тех, кто озабочен единственно накоплением и приумножением богатства и кому жалко расставаться со своей рухлядью, несмотря не заповедь Христа), растений, животных, людей или мир силы. Охотник находится в очень тесном контакте со своим миром, и тем не менее он для этого мира недоступен. Он недоступен потому, что не выжимает из своего мира всё до последней капли. Он слегка касается его, оставаясь в нём ровно столько, сколько необходимо, и затем быстро уходит, не оставляя следов» (К-3).

Отражение

Нас же настолько приучили погружаться в мир, мы настолько в нём «эмоционируем», что запутались даже в определении самих эмоций. «На самом деле эмоции и чувства обладают самостоятельной ценностью для личности, они важны для человека сами по себе. (Интересно, чем же это они важны?)

Какой бы список эмоций мы ни рассматривали, всегда обнаруживается одна интересная особенность: к любой положительной эмоции – эмоции, которая переживается нами как приятная, – можно подобрать соответствующую или противоположную. (Вот тебе раз! Другой бабушка даст.)

Задача разделить эмоциональные переживания даже на приятные – неприятные, положительные – отрицательные только на первый взгляд кажется простой.

Например, самодовольство. Может быть, оно непосредственно переживается как приятное состояние, но самодовольный человек, для которого это состояние стало характерным, устойчивым, едва ли способен вызвать к себе симпатию». (Дубровина.) Другими словами: эмоции не только привязывают нас к миру общения, но это и своеобразный кнут, которым нас хлещут все, кому не лень. Проявил вежливость – получи амикошонство; проявил щедрость – получи неблагодарность; проявил жалость – получи презрение. То есть как вы воспринимаете свою эмоцию и как её в вас воспринимают другие – две большие разницы. Так благо ли открытость и доступность? Даже небольшое размышление о природе и необходимости эмоций убеждает в их абсолютной ненужности в вопросах выживания. Самое большее, на что способны эмоции, – это театр, игра и другие развлечения. Но даже и здесь нельзя позволять эмоциям руководить нашей жизнью!

Да, это Знание не катехизис и в нём нет места для вопросов истины или лжи, которые так беспокоят вечно бодрствующие философские умы.

Образ 12. Клятвы

«Воспоминание о курносом малыше по имени Хоакин заставило меня страдать настолько живо, что я начал плакать. У этого мальчика никогда ничего не было, его родители не могли даже обратиться к врачу, так как у них не хватало денег на лечение, и рука Хоакина так и срослась неправильно. Я заплатил за это всего лишь своими детскими победами. Мне было невыносимо стыдно.

– Успокойся, чудак, – сказал дон Хуан. – Ты отдал достаточно. Теперь ты можешь изменить своё обещание.

– Изменить? Но как? Произнести соответствующие слова?

– Нет, такого рода обещание словами не изменишь. Но очень скоро ты, возможно, поймешь, как это сделать. Тогда, наверное, ты даже начнёшь видеть.

– Можешь ты мне хотя бы подсказать, дон Хуан? Чуть-чуть?

– Ты должен терпеливо ждать, зная о своём ожидании и зная, чего ты ждёшь. Это путь воина. Если дело в

том, чтобы выполнить обещание, то ты должен делать это сознательно. Рано или поздно ожидание закончится, и ты будешь свободен от обязательств. Теперь ты уже никак не сможешь изменить жизнь того мальчика. Только он сам может вычеркнуть из своей жизни то, что тогда произошло.

– Как?

– Научившись уничтожать желания. Пока он считает себя жертвой, его жизнь останется адом. Пока ты считаешь его жертвой, твоё обещание останется в силе. Желание – вот что заставляет нас страдать, но как только мы научимся уничтожать свои желания, любая полученная нами мелочь превратится в бесценный дар. Будь спокоен, ты сделал Хоакину царский подарок. Бедность и нужда – это только мысли; то же касается ненависти, голода, боли.

Наша судьба как людей – противостоять силам жизни. Я много раз говорил тебе: только воин может выжить. Воин знает о своём ожидании и знает, чего он ждёт. Когда он ждёт, у него нет желаний, и поэтому, какую бы малость он ни получил, это всегда больше, чем он может взять. Если он хочет есть, то найдёт путь, потому что не голоден. Если он ранен, то справится с этим, потому что не страдает от боли. Быть голодным или страдать от боли – означает, что сила голода или боли уничтожает тебя.

Я также дал клятву однажды, – неожиданно сказал дон Хуан.

Звук его голоса заставил меня вздрогнуть.

– Я обещал отцу, что буду жить, чтобы уничтожить его убийц. Я носил в себе это обещание долгие годы. Теперь обещание изменено. Я не интересуюсь больше уничтожением кого-либо. Я не ненавижу мексиканцев. У меня нет ненависти ни к кому. Я знаю, что бесчисленные пути каждого пересекаются в его жизни. Все равны. Угнетатель и угнетённый в конце встречаются, и единственное, что преобладает, – это то, что жизнь была слишком короткой для них обоих. Сегодня я чувствую печаль не потому, что мой отец или моя мать умерли так, как они умерли, а потому, что они были индейцами. Они жили как индейцы и умерли как индейцы и никогда не знали, что они были прежде всего людьми» (К-2).

Отражение

Ради чего, ради кого и перед кем мы только не клянёмся. Так клянёмся, что некоторые клятвы не стоят того сотрясания воздуха, которое они вызвали. И чаще всего мы клянёмся – победить. Но выполняем ли мы клятвы и всё ли достойно наших клятв? «Единожды солгавши, кто тебе поверит?» (и далее в том же духе) – это практически всё, что высидело человечество в умах своих лучших представителей. Но ведь не только об обывателях было сказано, что «в глубине всякой груди есть своя змея». Редкий «мудрец» не хочет быть отмечен «при дворе».

– А чем вы считаете свои клятвы? Готовы ли вы отдать свою жизнь за данное вами слово?

– Гляди-ка! Мы чуть не забыли об учителе и ученике и как стать тем или другим.

Образ 13. Учителя-учители

«Я сказал, что получил много писем от читателей, которые уверяли меня, что нельзя писать о своём ученичестве. Они ссылались на то, что учителя восточных эзотерических учений требуют соблюдения абсолютной тайны.

– Может, эти учителя просто индульгируют в том, что они учителя? – сказал дон Хуан. – Я не учитель. Я всего лишь воин. Поэтому я понятия не имею, что чувствуют учителя.

Неважно, что именно человек раскрывает или удерживает при себе. Что бы мы ни делали и кем бы ни являлись – всё это основывается на нашей личной силе. Если её достаточно, то всего одно сказанное нам слово может изменить нашу жизнь. А если её мало, то пусть даже будут раскрыты все сокровища мудрости – это ничего нам не даст.

Знаешь ли ты, что в это мгновение ты окружён вечностью? И что этой вечностью ты можешь воспользоваться, если пожелаешь?