Кастор Прайд. Хохот шута
Шрифт:
Зрелище, надо сказать, было в высшей степени неприглядное. Ростом сарка полтора, бесформенные, с короткими толстыми ногами, ступни похожи на недоразвитые ласты. Руки же наоборот длинные, на пальцах острые когти, на плечах что-то смахивающее на плавники. Морды чуть вытянутые, отдаленно напоминающие человеческие. В бесцветных глазах тлеет уголек примитивного разума.
– Привет, - больше я ничего придумать не смог.
Позади раздался тихий плеск. Я встал так, чтобы краем глаза наблюдать за бассейном и увидел, как в него со всех сторон прыгают соплеменники моих новых приятелей. Со странной грациозностью, они почти бесшумно
Острые когти резанули по моим запястьям. Меч и кинжал скорбно зазвенели об каменные плиты. Меня сильно толкнули в грудь, подхватили под руки и буквально внесли в темноту бассейна. Последнее о чем я успел подумать по эту сторону воды, - "Хорошо, что не взял с собой табак".
Вода оказалась неожиданно теплой, но при этом почти прозрачной (разумеется, в пределах сил моего амулета). Не меньше минуты меня тупо тянули вглубь, а когда, наконец, отпустили, мои легкие почти разрывались от недостатка кислорода. У меня оставался последний шанс на спасение. Маленький флакон в потайном кармане, который позволит мне минут десять обходиться без воздуха. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы достать его, сорвать печать и быстро приложить к губам. Главное сейчас было не наглотаться воды.
После этой процедуры я позволил себе осмотреться. Осмотрелся и сразу же почувствовал этот ни с чем не сравнимый запах. Запах полного дерьма, в котором оказался.
Любители ночного купания были повсюду. Они пристально смотрели на меня своими огромными, похожими на полные луны глазами. В воде их глаза поменяли свой цвет. Стали живыми и ещё более страшными. Они смотрели на меня не как на врага или на жертву. Скорее как на отступника, предателя. Мелькнула дикая мысль, что, возможно, они не хотят меня убивать. Вместо этого они хотят сделать меня своим. Нет, над таким не будет смеяться даже Диос.
Я, что есть силы, рванулся наверх. К холодному ветру, к мрачным коридорам, к иллюзии свободы. Мне не дали проплыть и пары сарков. Сильные руки сжали мне икры, плечи и вновь бросили вглубь, под тяжесть равнодушной воды. Я с треском сжал зубы. Паника начала подкатывать ко мне уже в сотый раз за последние несколько часов. В сотый и возможно в последний.
Они чего-то ждали. То ли от меня, то ли от черной бездны под нами. И поскольку я точно знал, что от меня они хрен чего дождутся, то с все большим опасением смотрел под свои слабо колышущиеся ноги.
Между тем секунды слагались в минуты, а минуты в похоронный марш. И надеюсь, не стоит уточнять, для кого из присутствующих он играл. Вот только слушать я его не хотел. А потому судорожно искал хоть какое-нибудь, даже самое абсурдное решение. И я его нашел. Такое, как и хотел. Совершенно абсурдное.
Я устремился вниз. Туда где была видна лишь короткая прелюдия смерти. В глупой надежде на то, что раз это единственно доступный мне путь, то, возможно, он и единственно-верный.
Это было страшно. С каждым новым сарком становилось темнее, холоднее и бесперспективнее. Исчезали стремительные силуэты моих подводных тюремщиков. Безмолвная вода давила все сильнее, до боли в уже совсем слабо соображающей голове.
Минуты истекали, и поворачивать назад было уже поздно. Меня покинула даже паника, уступив свое место мрачной апатии.
Я закрыл глаза. Мне больше не на что было смотреть. Не о чем было вспоминать. Нечего было желать. У меня осталась лишь тишина. Совсем немного тишины. Но это было больше, чем за всю мою уходящую жизнь. Просто тишина, в которой не было ни слов, ни грехов, ни мыслей. Не было даже смеха. Смеха, который был со мной всегда, а теперь даже не попрощался. Что ж я попрощаюсь за него.
Я вынырнул. Голова гудела, тело дрожало от холода, зубы стучали, как молоты о наковальню. Я сделал глубокий вдох и чуть не захлебнулся рванувшимся внутрь воздухом. Он рвался внутрь, но кто-то рвался наружу. Кто? Смех! Он не прощался, потому, что и не думал меня покидать. Он не будет прощаться никогда и ни с кем. Так же как и нам не стоит прощаться с ним.
Я засмеялся и завертел головой. Передо мной был тот же самый бассейн, те же самые колонны и я подозреваю, что и тот же самый храм. Не было видно лишь моих компаньонов по купанию. Впрочем, это нововведение оказалось как нельзя кстати. Совсем скоро я уже сидел на краю бассейна и пытался окончательно прийти в себя. По ощущениям процедура эта была близка к завершению.
Я даже не пытался осознать только что произошедшее. Вероятно, силы древних ещё не совсем ушли на покой, раз они могли творить подобные шутки. А шутка была надо сказать знатная. Барги бы точно оценил.
Неожиданно я вспомнил про свое оружие. Вот это действительно могло стать проблемой. Я вскочил и суетливо забегал в поисках с таким трудом добытых клинков. И к удивленной радости обнаружил их в том же месте, в котором так безвольно оставил. Не глядя, я подхватил заветные деревяшки и на полной скорости бросился искать выход из места столь спорных купальных традиций.
Спасительный, отчаянно сухой коридор оказался именно там где должен был. Я удовлетворенно вошел под хранящие равнодушное молчание своды и только тут заметил, что и меч и кинжал были влажные. Нет, вода с них, хвала Диосу, не капала, но сырость ощущалась и на рукоятках и на клинках. Но размышлять ещё и об этом я в тот момент не желал и просто не мог. Так что я покрепче ухватил мокрые рукояти и устремился вперед, в наивной надежде на то, что все-таки выберусь из этого безумия живым.
Следующие полчаса прошли как ни странно в относительно спокойной обстановке. Это если, конечно считать спокойным жуткие звуки со всех немыслимых сторон, зловещую темноту перед глазами и постоянное ожидание очередных неприятностей. Тем не менее, это были неплохие полчаса. Даже как-то жаль было с ними так скоро расставаться.
Но расставания было не миновать. На это со всей определенностью указывали и пара не слишком дружелюбных ребят, появившихся из какой-то дыры в потолке и полная моя невозможность избежать этой встречи.
Выглядели, надо сказать, эти парни весьма живописно. Медвежьи морды, тощие тела, покрытые редкой шерстью, явная асимметрия грудной клетки и обломки гнилых клыков в унылых пастях. Интересно их тоже когда-то называли богами? А ещё интересно кто их так называл?
– Ну и рожи!
– позади радостно засмеялся Барги.
– Ты совсем разучился выбирать себе врагов, малыш! Раньше в них была хоть толика изящества.