Кастор Прайд. Хохот шута
Шрифт:
54
Вдали слышались вопли, треск и завывания. Вдали явно кого-то убивали. И судя по яростному реву, я, похоже, даже знал, кто это делал. С шага я перешел на упругий размеренный бег и уже минут через десять имел счастье лицезреть драматический натюрморт в болотных тонах.
Арн гор Даминион хмуро, без улыбки разглядывал четыре звероподобные туши, разбросанные в радиусе пяти сарков от него. На меня он взглянул так, будто мы пришли сюда вместе. Я, увы, был не так хладнокровен.
–
– Срать ходил.
– И как?
– Как видишь не без жертв.
– Да уж вижу, - я не без уважения взирал на добычу алого цверга.
– Разворошили мы с тобой, Черный, - Дамми недовольно покачал головой.
– Теперь бы ещё убраться успеть.
– Ты о чем?
– я уже даже не волновался
– Я о том, что в тишине свои недостатки, - цверг подозрительно огляделся по сторонам.
– О том, что теперь это и наши недостатки тоже.
– Я что-то ничего не заметил.
– А я вот уже второй день замечаю, - Дамми показательно крутил в покрытых грязью руках покрытые кровью ножи.
– Все те твари, которые раньше сидели и боялись высунуться из своих гнилых глубин, сейчас полезли наружу. У них никогда не было этой грешной свободы, и теперь они пьяны ею как девственница от ковша браги. И не думай, что они хотят убивать, нет, - цверг зло усмехнулся.
– Они просто хотят повеселиться. Вот только чувство юмора у них не столь тонкое как у нас.
– Ну, вроде у тебя с их чувством юмора проблем нет, - я выразительно посмотрел на одного из медведоподобных мертвецов и радостно улыбнулся.
– Это пока, - Дамми оставался все также хмур.
– Скоро вылезут другие. Те, которые сидят гораздо глубже. У кого злости хватит не только на веселье.
– Это как у нас?
– Неужто мало, Черный шут?
– Так в самый раз, Серебро!
– я засмеялся.
– То-то и оно, что в самый раз, - цверг отозвался коротким, усталым смехом.
– До леса два дня пути, - он, наконец, убрал ножи.
– И клянусь кровью, заскучать мы не успеем!
Клятва алого цверга была исполнена уже через несколько часов, когда из высоких зарослей на нашу тихую дорогу выкатилась пара паукообразных существ, густо облепленных травой и грязью (а может быть просто - грязной травой). Парни выглядели довольно смешно пока вдруг не встали на задние лапы и не блеснули россыпью длинных, когтей.
Дамми не стал тратить времени на переговоры и мгновенно закрутился гибельной мельницей навстречу одному из "пауков". Я успел удовлетворенно отметить, что мой противник был вроде как немного поменьше и тоже перешел в активное наступление. Тот, похоже, верно угадал ход моих мыслей и также устремился вперед, задорно шевеля иглоподобными когтями. Ах, как же вы мне все надоели!
Скажу прямо, этого представителя болотной фауны я явно недооценил. Во-первых, он оказался вполне разумен для того, чтобы не реагировать на безмолвные призывы моего в очередной раз бесполезного свистка. Во-вторых, когти его удлинились на совсем уж непристойную величину. Ну а в-третьих, он оказался достаточно быстрым для того, чтобы я сразу же перешел в глухую оборону.
– Вправо! Пора уже найти себе кого-нибудь подостойней, малыш!
– Старый шут откровенно забавлялся.
– По ногам! Достань ему ноги! И в следующий раз выбери себе противника, у которого на ногах будут сапоги, а в руке красивая шпага!
– он хрипло расхохотался.
– Бей! Бей! Руби!
Я резко шагнул в сторону, сделал стремительный выпад в предполагаемый живот врага, а потом в падении со всей силой рубанул по мохнатым лапам. Отпрыгнуть он не успел и клинок с хрустом перерубил неожиданно хрупкую конечность. Раздался жалобный плач. Барги как всегда оказался прав, - я ударил по слабому месту. Концовка боя была очевидна и заняла не более пяти секунд.
– Славно!
– старик рассмеялся.
– Славно, малыш!
– Неплохо, Черный, - Дамми неторопливо чистил клинки мокрой травой.
– Скоро тебя можно будет выпускать гулять одного.
– Только не это, - я по рукоять вонзил меч в рыхлую трясину.
– Только не снова гулять.
Неожиданно из-за жидкого, трусливо набежавшего тумана раздалось тихое мелодичное пение. Тоскливое, гнетущее, оно звало, но на зов этот идти отнюдь не хотелось. Впрочем, не хотелось, похоже, только мне. А вот Дамми вдруг на секунду прикрыл глаза, а потом резко развернулся в сторону далекого голоса. Ни слова не говоря он быстрой походкой устремился вперед.
– Серебро?!
– я был, пожалуй, что немного удивлен.
Алый цверг промолчал и мне оставалось лишь покорно последовать за его безжалостно проламывающим туманное войско силуэтом. Пение не стихало. Оно не усиливалось, не меняло тональности. Казалось оно просто застыло во влажном воздухе, и мы слышим равномерный звон его разбиваемых осколков.
Через пару минут Дамми замедлил шаг. Когда я подошел то увидел, как он, стоя на одном колене склонился над маленькой невзрачной фигуркой, с едва определяемыми женскими очертаниями. Рядом с фигуркой валялось длинное и по всему мертвое змееподобное тело. Почему-то мне было жалко именно его, а не оборвавшее свою песнь существо. Скоро я понял почему.
Это действительно была женщина. Наверное. Должна была быть. И дело отнюдь не в том, что она была некрасива. Скорее в том, что такой красоты мне было не нужно и после третьей бутылки крепленого тирнейского. А крепленое тирнейское славно тем, что помогает даже в самых запущенных случаях.
Узкое, бледное до прозрачности лицо, короткие белые волосы, маленький, хищно оскаленный рот, в неподвижных совиных глазах ярится голод. Страшное лицо. Не некрасивое, именно страшное. Необычайно длинные, тонкие пальцы алчно сжимают предплечье цверга, притягивают к себе. С узких, бесцветных губ рвется глубокий певучий стон.