Кастро Алвес
Шрифт:
поцелуи не продлят ему жизнь. Но и тогда в ее страдании была бы радость, так как
любимый отважно прожил свою жизнь, славно прожил он каждую минуту,
проведенную без нее.
Однако в один прекрасный день он вернулся, подруга. На площадях, в академиях, в
театрах, в каждом доме, в каждой молодой груди находил отзвук его голос. Он
торопился жить, его изнуряла лихорадка, и голос его звучал глухо, и обращался он
сейчас только к ней одной. Он словно
смертельно раненный. Для больного героя и скромной девушки из сертана снова
началась та идиллия, что некогда наполнила радостью детство поэта. Леонидия была
для него вечно надежным портом, тем портом, где судно бросает якорь после бури,
принеся на корпусе следы стоянок в других портах, водоросли других морей.
Много лет назад, подруга, родилась эта любовь,
1 Сенэала — жилище негров-рабов.
23
весною в полях, под солнцем сертана. Мальчик находил очарование в каждом
цветке, в каждом луче солнца, отражавшемся в водах реки; нераскрытая тайна виделась
ему в каждой улыбке соседской девочки с длинными косами и глазами с поволокой.
Леонидия казалась ему лучом лунного света, серенадой, той звездой, которой мальчик
любовался из окна своей комнаты. Бледность Леонидии, ее ресницы, ее иссиня-черные
волосы — все это так не вязалось с пылающим южным солнцем. От нее исходила
тайна, нечто, заставлявшее трепетно биться маленькое сердце Антонио. До того, как он
увидел Леонидию, его взоры были обращены к цветам, к солнцу и полю, к стонущим
невольникам. Он подготовился лишь к тому, чтобы воспевать природу и изнуренных
непосильным трудом рабов *, у Леонидии он научился любить те прекрасные слова,
23
которые она знала. До тех пор ему ведомы были лишь сверкание солнечных лучей и
шорох воды в реке, бесценная красота белых лилий и заливистые трели птиц, но он
еще ничего не знал о смехе девочки, о тайне ее глаз с поволокой, об очаровании
иссиня-черных волос. Не заполни Леонидия дней его детства, он, возможно, сделался
бы крупнейшим певцом природы Бразилии *, поэтом невольников и свободы. Ей поэт,
очевидно, обязан тем, что стал человеком, который лучше всех умел говорить на
португальском языке о любви и о женщинах. А пока же этот мальчик многое знал о
природе и о страдании, но ничего не знал о любви.
Как-то Антонио взял за руку соседскую девочку, и они, отправившись гулять в поле,
дошли до самого берега реки. Эта прогулка была сказкой. Леонидия прыгала по
камням, громко смеялась, Антонио догонял ее, она несла в руках цветы, в глазах
была тайна. Она знала название каждого цветка; узнавала по голосу каждую птичку. Но
вот она вплела цветы в косы и стала похожа на лесную фею. Серебряные рыбки
подплывали кормиться из ее рук. Мальчик смеялся, но она была серьезна, ее детское
личико отражалось в воде, в которую она окунала руки.
4 Жоржи Амаду
49
Домой они возвращались бегом, девочка бежала стремительнее лани, и смех ее
звучал веселее, чем поток воды, текущий по камням. Потом они отдыхали в тени
дерева, и Антонио, пользуясь остановкой, рассказал своей подруге одну историю,
которую услышал накануне вечером от негритянки Леопол-дины. Это была история о
заколдованной принцессе, которой подчинялись птицы и рыбы и которая путе-
шествовала в лунном луче и разносила над землею весну. Внезапно мальчик вообразил,
что Леонидия и есть заколдованная принцесса, фея этих полей, богиня этих белых
лилий. Мальчику нравилось говорить о том, что он чувствовал, и он тут же обо всем
этом сказал Леонидии. Она вскочила, побежала, ее веселый хохот разнесся над полями,
и бесконечная радость охватила сердце мальчика. Когда же в ночи над фазендой
серенада прорезала небеса, мальчик почувствовал в музыке иной, необычный смысл, и
нежный плач в струнах гитары показался ему сегодня еще нежнее.
На следующий день Антонио лихорадочно ждал на пороге дома появления девочки:
ему уже не хотелось идти в поле одному, среди окружавшей его красоты ему уже чего-
то не хватало. Почему же она не идет, почему не поможет полевым цветам раскрыть
свои венчики, почему не идет полюбоваться собой в зеркале реки?
Птицы, подруга, скоро стали узнавать двух детей, которые ежедневно, взявшись за
руки, шли по направлению к реке. Цветы распускались — красные, синие, желтые,
птицы пели, река спокойно катила свои воды. Дети беспричинно смеялись и поверяли
друг другу свои детские секреты. «Когда мы вырастем, ты станешь моей маленькой
женой...» Леонидия никогда не спорила с ним, она была подобна тростинке, которая
сгибается на ветру. Уже с этих дней детства она полюбила Антонио и отдала ему свое
сердце. Она быстро поняла, что не будет с ним всю жизнь рядом, что настанет день,
когда он унесется от нее как ветер, а если и вернется, то вскоре снова пустится в
обратный путь, и никогда он не
24
будет принадлежать ей только. Однажды, много лет спустя, он написал для нее